Час в копилке - Владимир Германович Корешков

– Таланов, ты переутомился! Обычное у этого мужика лицо. Более того, это другой человек, не тот, что на снимке. Этот бородатый, с косматыми бровями и седой.

– Аврор, ты точно не угораешь надо мной?

– Макс, может, тебе к глазному сходить? Меня нормально видно, а? – Аврора показала ему язык, а потом потрясла пятернёй в воздухе, – сколько пальцев показываю? А теперь? А так?

И она хулигански выставила вперёд средний палец.

– Я кое-что тебе расскажу…

– Таланов, ты меня пугаешь… Нам ещё строить пирамиду из шестерых. И я на самом верху, помнишь? Если ты меня уронишь, я догоню тебя даже на костылях!

Со стороны сцены раздались хлопки.

– Продолжаем репетицию, – сложив ладони рупором, крикнул Леонид Викторович.

– По дороге домой расскажешь. Сосредоточься. И монолог повтори.

Макс кивнул и посмотрел на ряд стульев. «Размазанный» всё ещё был там.

[1] Броуновское движение – одно из базовых упражнений в актёрском мастерстве. Заключается в непрерывном движении с частой сменой направлений, может задаваться в различном темпе, иногда в рамках броуновского движения ставятся ещё какие-то дополнительные задачи, например, подпрыгнуть по хлопку, обнять идущего рядом, «дать пять», а после вернуться к прежнему темпу.

Глава 22

Марина неохотно отвечала на звонки с незнакомых номеров. Чаще всего звонили, конечно, всевозможные мошенники и представители разных фирм, навязчиво предлагающие услуги. Но могли быть и новые клиенты, желающие записаться на коуч-сессию. Поэтому Марина, видя неизвестный набор цифр на экране, всё-таки принимала звонок.

– Это Султанов, – прозвучало в трубке без приветствия и прочих вступлений.

– Здравствуйте, Олег Николаевич. Спасибо, что всё-таки позвонили…

Уходя из клиники, Марина ругала себя последними словами за то, что так по-дурацки вела разговор. После пары десятков минут в ординаторской под храп Султанова она была сбита с толку и откровенно раздражена. И, конечно, упустила единственный шанс оставить о себе хорошее первое впечатление.

«Что Султанов? – думала она, – Ну, максимум, расскажет коллегам весёлую историю о визите очередной сумасшедшей, а то и вовсе сразу выбросит странную встречу из головы».

– Простите, я должна была как-то по-другому начать разговор сегодня…

– Предлагаете переснять этот момент?

– Не поняла…

– Мы разве можем начать тот разговор ещё раз?

– Можем начать новый.

– Вот и давайте начнём. Вы сегодня прервали мой сон весьма оригинальным образом…

«Сейчас будет какое-то «но», и это «но» явно в мою пользу. Почему-то же он всё-таки перезвонил…»

– …но мне стала интересна ваша теория, так сказать, с научной точки зрения.

– Надеюсь, вы согласитесь мне помочь.

– Скажем так, я готов вас выслушать.

– Меня зовут Марина. Можно без отчества. Скажите, Олег Николаевич, вы знаете что-нибудь о киллере по прозвищу Монетка?

Султанов, кажется, ел – не иначе помидор, невероятно сочный, из тех, который слегка надкусываешь, а потом некоторое время ещё держишь губы над трещиной, чтобы всосать сок. У Марины заурчало в животе – очень уж аппетитно собеседник причмокивал.

Она достала из холодильника коробочку с плавленым сыром, из пакета – кусочек булки, из навесного шкафчика – конфету со сливочной начинкой. Осмотрела банки с чаем, выбирая, какой бы заварить. Остановила выбор на смеси кипрея, липы и мелиссы.

– Ходили какие-то слухи, – ответил тем временем Султанов, – что в городе завёлся то ли маньяк, то ли наёмный убийца, который каким-то случайным образом выбирает себе жертву.

– Да, речь именно о нём, – подтвердила Марина и помыла себе несколько помидорок черри, – киллер, который выбирает, кого будет убивать, жертву или заказчика.

– И чего вы хотите от меня?

Султанов несколько напрягся. Уж не намекает ли эта дамочка, что его заказали?

– Скажите, Олег Николаевич, удалось ли вам обнаружить в своей биографии факты, подобные тем, что я описала утром? Если ничего такого с вами не происходило, то наш разговор окажется бессмысленным. Вы сочтёте все мои слова бредом.

– Вы попробуйте, а я сам решу, как трактовать ваши слова.

– Тогда можно я просто расскажу, а вы послушаете…

– Я вам только что именно это и предложил.

– Простите. Разговор и правда непростой…

– Начинайте уже, – собеседник явно раздражался. Марина поспешила перейти к изложению сути.

– В две тысячи третьем году я познакомилась с парнем. Его семья оказалась не совсем обычной. Они умели творить чудеса, – Марина помолчала, ожидая смешка или реплики вроде «да ладно, ври больше», но собеседник только шуршал какими-то звонкими фантиками, а телефонный динамик стократно усиливал звук, – и этот парень тоже мог исполнять желания… Однажды, ещё будучи подростком, он уволил вас из больницы Ореста Крестовского. Просто загадал такое желание…

Собеседник снова никак не прокомментировал слова Марины.

– Эта история стала семейным преданием, а про вас Горшенины всегда говорили, что вы очень сильный волшебник.

Марина произносила слова «чудеса» и «волшебник» после небольшой заминки, словно сама не верила в то, что говорит. Ну, какие волшебники! Что она несёт! Да ещё и вслух… Незнакомцу… С медицинским образованием…

– Мы давно не общались с этим парнем, но на днях я узнала, что Борис Горшенин стал тем самым киллером. Монеткой. И недавно в число его жертв попал мой сын…

– Соболезную, – вдруг очень человечно откликнулся Султанов.

– Что? О, нет-нет! Мой сын жив, я не так выразилась, простите. Он попал в число претендентов…

– Сколько ему лет?

– В апреле исполнится шестнадцать.

– Кто мог заказать киллеру подростка? Или таким образом кто-то хочет отомстить вам?

Марина замялась.

– У Максима был тяжёлый день, он не прошёл прослушивание в театральную студию, мы с ним дома тоже как-то неудачно поговорили… В общем, он заказал себя сам…

– Как вы сказали вас зовут?

– Марина. Юрьевна.

– А фамилия? Та-а-а… – Олег Николаевич протянул первый слог предполагаемой фамилии, будто воспитательница, подсказывающая детсадовцу строки стихотворения.

– Таланова.Это имеет какое-то значение?

Повисла пауза. Не потому, что Султанов снова что-то жевал. Он обдумывал полученную информацию.

– Я, кажется, начинаю догадываться о сути вашей просьбы. Вы, вероятно, посчитали: раз семья этой… этого Монетки называли меня сильным, хм, волшебником, то я смогу что-то противопоставить его магии. Чего именно вы хотите? Чтобы я спас вашего сына? Или чтобы я избавил мир от киллера?

– Да лучше бы его вообще никогда не существовало, этого Бориса Горшенина, – зло прошипела Марина, но тут же