Час в копилке - Владимир Германович Корешков

в его отсутствие, как линии стали выстраиваться в чёткий портрет. Сперва он был бледным, словно распечатанным на принтере, в котором заканчиваются краски, но с каждой секундой портрет становился ярче и уже создавалось ощущение, будто Макс транслирует фото со своего телефона на сцену.

– Сфотографируй себе, – сказал Макс Авроре. – Это «размазанный».

У него сел голос. То, что он сделал, был уже даже не трюк, а какая-то магия.

– Светлые волосы, высокий лоб, голубые глаза, прямой нос, тонкие губы, щетина, – перечисляла Аврора, зная, что Максим непременно попросит описать увиденное. Всё сходилось. Аврора видела настоящее лицо «размазанного».

– А этот? – для чистоты эксперимента Максим показал ей фото из телефона, которое мысленно проецировал на сцену.

– Тут алкоголик явно. Нос крупный, сине-лиловый, в звёздочках… Губы пухлые, будто вывернутые…

– Хватит. Значит, всё не зря. Теперь у тебя есть снимок человека, которого я считаю своим потенциальным убийцей. – Максим повторил её недавний жест – кавычки. – Если вдруг увидишь его где-то, будь аккуратна…

– А я-то с чего? Он же тебя хочет якобы убить, а не меня…

– Ну, Максим, как ты это сделал? – Тёмка замахнулся широким жестом, будто топором над плечом – так он протягивал руку для пожатия в моменты особого восхищения.

– Сказал: «Картина появись», и она появилась. Что тут сложного?

Максим обернулся на ряд стульев для зрителей. Сейчас там было пусто. Только, как обычно, пара чьих-то штанов болталась на спинках…

[1] Слэм – действо, происходящее на концертах, во время которого зрители танцуют, прыгают и сталкиваются друг с другом.

Глава 24

Мысли, которых лучше бы у меня никогда не было…

Что, чёрт возьми, происходит? Меня начала узнавать на улице Марина. Шестнадцать лет я прятался от неё под разными масками и периодически без опаски наблюдал за ней и Максом. А теперь она меня узнаёт…

А сегодня этот портрет на сцене! Разумеется, я слышал всё, о чём шептались Макс и Аврора все эти месяцы. Я видел, что парень периодически меня фотографирует, но не придавал этому значения. Моё настоящее лицо надёжно защищено желаниями в знаковые пять минут. Это сильная магия. Но Макс, похоже, с самого начала видел меня как-то необычно. Почему-то он всегда называл меня «размазанным». И я всё это время был настолько самонадеянным, что даже не потрудился понять: с чего вдруг получил такое прозвище?

Неужели чары могут слабеть? Даже те, которые я непрестанно обновляю? Как? Почему? Марина так сильно хотела меня видеть, что её мечта оказалась сильнее моих желаний? Но бабушка говорила, что не видит в Марине задатков. Макс, кажется, тоже был вполне обычным мальчишкой, даже наоборот, несколько невезучим…

Кто же тогда может мешать моим планам? Кто-то, кто, как и я, в курсе о пяти знаковых минутах…

С января по апрель Марина исправно переводила мне эти дурацкие пять рублей. Жила привычной повседневной жизнью, такой же, как раньше. Работала дистанционно, ходила в магазины, в январе посетила клинику – вероятно, что-то по женской части или чёрт знает, что её забеспокоило… Я не проверяю её соцсети, не влезаю в телефон, хотя мог бы, но не хочу вмешиваться в её жизнь. Я отпустил её очень давно. Зачем ей муж-убийца? Зачем Максу отец-убийца? Но, кажется, Марина отыскала какой-то способ борьбы со мной… Видимо пришло время финала…

Желания исполняются с осечками, когда бы я их ни загадал… Это началось в конце января 2024 года. То, что прежде делалось по щелчку пальцев, теперь требует больших затрат. Иногда желания не исполняются ни с третьего, ни даже с пятого раза. Некоторые похожи на случайную искру в сломанной зажигалке – нет-нет, да и проскочат сквозь череду бесполезных оборотов кремня.

Стали появляться жалобы. Бармен не раз уже говорил мне, что есть недовольные, ждущие смерти с февраля. Они приходят, требуют вернуть деньги, но после начинают рыдать, рассказывать, что в силу слабохарактерности не могут покончить с собой самостоятельно, что услуги бара «Три тетради» – их последний шанс.

И бармен во время сеанса связи снова называет мне одни и те же имена из дуэльной и суицидной тетради. Имена людей, по поводу которых я уже давно всё решил. Уже щёлкнул пальцами, уже потратил секунды на исполнение желаний…

Я даже проорал однажды:

– Да вашу мать, сдохните уже!

И перечислил имена и фамилии. Кажется, после этого была та самая искра… Кто-то один завершил земное существование. Но должны-то были все! Все, чёрт побери!

И то меня терзают сомнения, может, этот единственный просто перестал приходить жаловаться? На его странице в соцсетях нет траурного фото, не вывешено объявление о дате прощания и похорон…

Всё однажды подходит к концу. Возможно, я слишком много тратил не во благо, и мой ресурс истощился раньше, чем у того, кто тянул бы всю жизнь записки из белой шкатулки… Кто знает… Уже не переиграть.

К счастью, есть одно желание, которое было загадано мною, пока я был полон магических сил. Надеюсь, оно не даст осечку…

Глава 25

21 апреля 2024 года, воскресенье

Макс доделывал домашку по алгебре, когда к нему в комнату заглянула мама.

– Масик, я поставила вариться яйца и картошку. Завтра нарежу оливье к твоему приходу из школы. Какой-нибудь ещё салатик хочешь? На горячее планирую запечь свинину с помидорами.

Макс ещё