Час в копилке - Владимир Германович Корешков

– Полюбуйся, полюбуйся. Текст – просто супер. То, что надо подростку! А их солист матерится со сцены. Я посмотрела отрывки записей…

«Детка, прости, я долго молчал.

Пойми, твой сквирт – это просто моча…», – Макс пробежал глазами по строчкам. Что такое сквирт он не понял, но слово «моча» его развеселило. А ещё он тут же вспомнил, как Аврора и Тёмка в невидимые микрофоны голосили:

– Нюдсы, еее! Нюдсы, ооо!

И ему ещё больше захотелось на завтрашний концерт.

– Смешно тебе? Такая похабщина тебе важнее матери!

Марина дошла до двери в комнату, хотела выйти, но в раздражении развернулась и прошипела:

– Завтрашнего дня в твоей жизни могло не быть, если бы не я!

– Ни одного могло не быть, мам. Я знаю, что ты меня родила. Я благодарен. Но завтра моё день рождение. А не твоё! И завтра должны сбываться мои мечты, а не твои!

Марина подошла к сыну вплотную.

– Тогда почему твои желания должна оплачивать я?

– Ты о чём? Проходку на концерт мне подарили…

– Я о твоём желании, которое ты написал в суицидной тетради!

– Откуда ты?..

– Знаю! И к тому же знаю того, кто должен был это желание исполнить! Я несколько месяцев плачу ему, чтобы он тебя пощадил! Я тебя не просто родила, я тебя…

«Спасла», – хотела завершить она, но Макс перебил:

– Купила? И считаешь, что я теперь принадлежу тебе? И буду делать, что ты скажешь? А не думала ли ты, что это тебе плевать на мои желания? Да, я внёс имя в тетрадь самоубийц. Значит, я этого хотел! А ты платила, чтобы моё желание не исполнилось!

Макс подскочил со стула и перемещался по комнате, периодически скидывая что-нибудь со стола. Несчастная домашка по алгебре вместе с учебником уже отлетела за спинку дивана.

– И завтра ты хочешь, чтобы было по-твоему! И про цирк тебе почему-то не нравится! И Аврора тебя раздражает! Ты хочешь, чтобы я был таким, как надо тебе! Сколько ты заплатила? А? Я отработаю и верну! Сколько стоит моя жизнь? Интересно, скажи!

В его глазах заблестели злые слёзы. Он смотрел на мать, которая стояла, выпрямив спину и сложив руки перед собой в смиренной позе. Завтра не будет ни оливье, ни какого-то другого салата, ни свинины, а вместо горячего блюда готовится ледяное молчание. Зато будет свободный вечер. Делай, что хочешь. Но настроение испорчено.

Марина уже пожалела, что не сдержалась. Озвучить Максу истинную сумму или придумать более внушительную? Оба варианта казались ей стыдными.

– Ты меня очень расстроил, Максим, – холодно произнесла она.

– Я. хочу. знать. сколько. стоит. моя. жизнь? Как. дорого. я. обхожусь. тебе?

Марина покачала головой и вышла из комнаты.

Макс задвинул шпингалет на двери. Первым порывом было схватить телефон и написать Авроре, что всё отменяется. Но внутреннее бунтарство и ярость требовали, чтобы всё состоялось.

Он думал о своём, забрасывая в рюкзак – наугад – учебники и тетради. Рывком отодвинул диван, достал ссыльную алгебру. Тоже закинул её в рюкзак. Следом отправились шариковый дезодорант, футболка и спортивные штаны, на которые он сменит школьную форму перед концертом. Домой после уроков он заходить не станет. Посидит в школе или напросится к Авроре в гости.

Немного успокоившись, он разделся по пояс и встал перед ростовым зеркалом на дверце шкафа. Оглядел торс. Занавеска в студии «Путник» скрывает людей не полностью: если стоять рядом, то в щель можно увидеть переодевающегося. Аврора, конечно, видела Макса без футболки, да и он её тоже. И в щёлку, и так просто. Как-то даже переодевались рядом – у зрительского ряда стульев. Но завтра будет что-то особенное. Слэм. Это тоже упражнение, но уже не в рамках студии. Как будто… на воле. Драйв, прыжки, разгорячённые тела, сталкивающиеся и разбегающиеся… Броуновское движение в сумасшедшем ритме, какого Леонид Викторович никогда не разрешал.

Потому и отношение к собственному торсу стало у Макса несколько иным. Полного удовлетворения от увиденного он не получил и дал себе слово записаться в качалку. Стоит немного подсушиться, но в целом он и сейчас выглядит пристойно. Снять футболку завтра уж точно не постесняется.

Он расстегнул джинсы. Снял их, оставшись в трусах. Обернулся на дверь, проверить, хорошо ли заперта? И разделся полностью.

«Пора брить лобок и подмышки», – сообщил он себе мысленно.

Он рассматривал своё тело, размышляя, что завтра нужно будет надеть самые яркие из имеющихся трусов. Важно, чтобы резинка обязательно торчала над ремнём джинсов. Ему казалось, что у себя дома сейчас вот так же перед зеркалом стоит обнажённая Аврорка. Размышляет, какой лифчик надеть. Юношеское тело Макса тут же отреагировало на эту фантазию.

«Взять линейку, что ли?, – подумал Максим. – Может, стоит завести такой специальный дневничок? Пацанский, ха, ростомер?»

На двери его комнаты до сих пор остались едва различимые отметки, какой длины он был весь в пять, в шесть и даже в десять лет. А теперь появится тайная тетрадочка. Куда Макс будет заносить данные, какой длины станут отдельные части его тела с шестнадцати…

Он посмеялся над этой идеей. Глянул на часы. Начало двенадцатого. Меньше, чем через час днюха…

Макс надел трусы. Повесил остальную одежду на стул, застелил диван, погасил свет и лёг.

Ах, да! Ещё одно дельце.

Надо выяснить, что такое сквирт.

Он открыл вкладку в телефоне.

Вот чёрт, похоже всё-таки придётся завести… ростомер.

Глава 26

22 апреля 2024 года, понедельник

Утро понедельника началось так, как Максим и ожидал – с полной холодности и молчанки со стороны матери. На плите стояли сваренные с вечера для оливье картошка и яйца, в холодильнике лежала колбаса. Макс сделал себе один бутерброд с яйцом и майонезом и два с колбасой. Выловил из банки маринованный огурец, запил этот немудрёный завтрак чаем, перепроверил рюкзак – в гневе он побросал туда много лишнего. Бесполезные сегодня физика и химия