Геном хищника - Евгений Александрович Гарцевич

Капец, теперь ведь и не скажешь, что из всех щелей полезли. Получается, как перезрелые плоды сыпятся на голову… Ещё два выстрела и ускоренная перезарядка. Ещё один — и дозарядка. Вот теперь уже реально из всех щелей — на уровне следующего дома попёрли и из окон, и из-под крыльца, и из кустов в палисаднике. Судя по плеску воды в колодце, оттуда тоже пытались, но ловкости не хватило.

Я отработал всех, правда отступил чуть ли не обратно к машинам. Старался держаться открытых и желательно уже вытоптанных мест, чтобы палить мелкую погань, если вдруг она самостоятельно скакать начнёт. От крыш тоже держался подальше, в дома не лез — на обратном пути пожгу. Всё время ждал ментального удара, но стражников пока не было, сплошняком условные «строители».

Уже почти дошёл до второй башни, как заметил двух мёртвых фанатиков посреди целой кучи растерзанных молчунов. Погнутое мачете, которым видать всё это кромсали, валялось здесь. Чем орудовал второй, стало понятно, когда я подошёл поближе — на руках у него были латные перчатки с когтями и острозаточенными вставками на костяшках. И судя по разбитым челюстям и смятым мокрицам, штука была вполне рабочая.

На площади перед башней на меня, наконец, напал стражник. Как по мне, так лучше бы не нападал, но шакрасу прям не терпелось. Первая же ментальная атака, будто наткнулась на невидимый щит, прикрывший мой мозг. Зачем он это сделал, прикрывшись моим лицом, я не знаю, с тем же успехом молчуны могли говорить, что отбивали удары латной перчаткой.

Я выругался, растирая лицо и уши — ощущения, будто меня облепили перцовым пластырем. Всё горело, но контроль над мыслями остался полностью. Несмотря на болевой эффект, шестерёнки крутились, а оба дула «коучгана» вертелись по сторонам, выискивая цель. Понять, откуда атака и спустить туда курки с поводка.

Второй ментальный удар был ещё жёстче первого. Я даже споткнулся, припав на одно колено — невидимая сволочь, налепившая на меня перцовые пластыри одним резким движением эти пластыри теперь сорвала! И стала просто уже давить, вызывая дикую головную боль. Но зато я засёк направление — давление шло сверху, словно я застрял в лифтовой шахте и пытаюсь удержать падающий на меня лифт.

Отдав контроль над болью шакрасу, а по сути просто стиснув зубы, бросился к башне. Сходу выбил дверь, чуть не споткнулся о чьё-то тело и не влетел в очередное гнездо. Или даже гнездовье — сразу три пульсирующих кокона, качали кровь из мёртвых фриков.

Пригнувшись, я бросился по ступенькам, и тут же получил третий ментальный удар. Снова споткнулся, но уже от удивления — как-то несерьёзно, закончился, что ли, перец? Или я, наконец, адаптировался? Так себе атака, словно горчичник еле тёплый ко лбу приложили.

Но, всё равно, прибью! Сам не прибью, так шакрас порвёт. Я добрался до выхода на крышу, сбавил темп и высунулся из люка, тут же скрывшись. Заметил колокол в центре, а за ним возле перил сгорбленную тень. Высунулся снова, уже вперёд двустволкой, засёк движение и выстрелил. Часть дробинок прошлась по колоколу, часть разлетелась просто в темноту, но силуэт я зацепил. Молчун дернулся, выворачивая плечо, его толкнуло на перила, и, прежде чем я успел выстрелить второй раз, выкинуло за борт.

— Да, чтоб тебя! — матюкнулся я, выскакивая на площадку и вынося дробовик за перила.

Молчун был ещё жив. Полз, подволакивая сломанную ногу, и с каждым рывком делал всё это быстрее и быстрее. А навстречу ему уже из дальнего дома вылупились новые молчуны.

Я вскинул дробовик, но стрелять не стал — высоковато, а надо наверняка. Огляделся по сторонам и посмотрел на колокол. Балка крепкая, верёвки поистрепались уже, хотя выглядят ещё ничего. Отступил на пару шагов и пальнул по верёвкам. Разорвал несколько, расковыряв балку, а остальные распустились сами. Колокол полетел вниз, толком не успел разогнаться и с грохотом и звонким гулом рухнул на пол. Выбил из него несколько крупных кусков, но хотя бы перекрытие не пробил.

— Ээх, — крякнул я, присаживаясь и обхватывая бронзовую чушку…

Тяжеловато пошло. Здесь, конечно, не Царь-колокол двухтонный лежал, а скорее пожарная рында, но всё равно: радиус под полметра и вес за сто пятьдесят. Не будь у меня до сих пор почти сто процентов контроля над геномом, мне бы даже мысль такая в голову бы не пришла.

Но глаза боятся, руки делают. Взялся поудобнее, напрягся, чуть шакраса не родил, но справился. Перекинул сначала на перила, выбив крошку и оттуда, прицелился и вытолкнул.

— Ой, ой-ой… фу… — только и смог произнести я, глядя, как колокол нахлобучил стражника. Один край чётко по затылку, второй по хребту. И накрыло, и расплющило, оставив от мокрицы мокрое место. — Дозвенелся, молчун?

Если вдруг в деревне помимо молчунов, были ещё и глухие, то теперь вообще без вариантов, что я спалился. Я посмотрел вниз, на приближающихся зомби. Потом на стену — в принципе, пока они набьются внутрь, я успел слезть и сбегать за новой канистрой. Заодно и гнёзда подпалим.

Я прикрыл люк и пока появилась спокойная минутка, осмотрел деревню. Заметил ещё пару тел тощих и обглоданных фриков и одного громилу, из толстой клетки. Вокруг него насчитал почти три десятка молчунов в разной степени сохранности, среди которых обнаружился и Искатель-бригадир. Нормально они набили: здоровяк топором по типу пожарного, а бригадир навыками. Сейчас уже непонятно, следы и подпалины на земле, деревьях и стенах могли быть как от шаровых молний, так и от каких-то других агрессивных спецэффектов.

Остаётся Кома с охраной и, возможно, ещё один здоровяк. Если, конечно, он не подо мной сейчас, просто уже «выпитый» и скукоженный. Я посмотрел на третью башню со странным толстым крестом на крыше. Может, опять знак какой-то местной общины с уклоном в какие-то местные верования. Не суть — главное, что и без чуйки шакраса оттуда несло такой концентрированной злобой, что я даже Коме посочувствовал, если он до туда добрался. Мне же его нужно встретить до момента, как он молчуном станет. Надо догонять.

Глава 21

Я дождался, когда в башню завалился уже седьмой молчун, и решил, что самое время сваливать. Ещё и люк вздрогнул, а потом и подпрыгнул от сильного удара снизу. Перебравшись через перила, свесился и, цепляясь за каменные выступы, полез вниз. Добрался до крыши