Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

– И что ты попросила? – бесцеремонно спросил Вадик.

– Ну… – Плечи у меня опустились. – Узнать, куда делся мой папа, когда ушел из дома.

– Класс, – раздраженно ответил Вадик. – Ну, комната для писем не подвела. Ладно, все, заходим через Винокурцевский проезд. Надеюсь, Клан не привлекают прогулки по коридору между архивом и котельной.

– Коридор узкий, – сказал Антон. – Если там засада, меньше шансов выбраться.

– Делать им нечего, только ждать нас в этом жалком коридорчике!

– Их тут явно больше сотни человек, хватило бы и на коридорчик. А вдруг Гудвин правда знает все? И даже если нет, на их месте я бы расставил охрану не только у всех входов, но внутри, чтобы не привлекать наше внимание, если мы придем. И вооружил бы их быстрыми артефактами. И потратил какой-нибудь артефакт, который оповестит о приходе гостей, вроде тех, которыми они наверняка пользовались в Юсуповском.

– Вредно так много книжек читать. Быстрее войдем – быстрее выйдем, – сказал Вадик. – Я старше тебя, и я трюкач, так что захлопнись и вперед. Объезжай через квартал, чтобы они машину не заметили, и все будет окей.

Антон издал протестующий звук, но завел мотор. Павел Сергеевич прикрыл глаза и откинулся на спинку. Похоже, он был доволен, что вопрос решился без него. Я вздохнула. На премии «начальник года» он вряд ли попал бы в шорт-лист.

Увы, оказалось, что книги Антон читал не зря. Мы остановились на улочке слева от Стражи. Ее здание с огромными окнами нависало над нами, как исполинская оранжерея. Антон первым подошел к зданию и, напряженно озираясь, открыл неприметную дверцу. Не заперто. Мы втроем зашли следом и оказались в узком, совершенно не впечатляющем коридоре, который мог быть в любой поликлинике или домоуправлении. Ну надо же, в этом потрясающем здании есть и такие закоулки!

Мы были на полпути к закрытой двери в конце коридора – и тут она распахнулась. За ней стояли трое. Один из них сжал что-то в кулаке и бросил в нашу сторону сияющую голубую пыльцу. Проблема с артефактами в том, что со стороны непонятно, какое действие он окажет. Мы замерли, пытаясь оценить ущерб. Никто из нас не стал тратить время на слова «Антон, ты был прав».

А потом стены начали сжиматься вокруг нас. В первую секунду я решила, что мне мерещится от страха, но уже во вторую стало ясно: коридор правда становится уже. И очень быстро. Мы бросились к двери впереди, но парни из Клана с довольными криками захлопнули ее у нас перед носом. Видимо, решили, что коридор расплющит нас и без их помощи.

В коридор выходило еще несколько дверей, и все они выглядели так, будто их не отпирали лет по десять. Они тошнотворно надвигались на нас, как в каком-нибудь страшном квесте, но, к счастью, не только у Гудвина с дверьми особые отношения. Я нажала на ближайшую ручку, она щелкнула и открылась. В помещении было темно и пыльно, я ввалилась внутрь, утягивая за собой остальных, и захлопнула дверь. Каждая секунда, которая осталась мне в этом волшебном мире, прежде чем Гудвин от меня избавится, была такой драгоценной, что тратить хоть одну на страх казалось преступлением.

– Быстрее, ищите любую дверь! – зашептала я, щупая стены и натыкаясь то на край полки, то на неустойчивую башню из коробок, то на огнетушитель.

Вот бы выключатель попался, чтобы свет включить, – но увы.

– Тут нет дверей, – сказал Павел Сергеевич своим печальным низким голосом. Таким только некрологи зачитывать! – Я знаю здание, это просто архив.

Ну, все не может так глупо закончиться. В глубине души я верила: этот мир признает меня не только из-за кровного родства с Гудвином. Город хочет, чтобы я его спасла, и я отказываюсь провалить свою миссию в пыльном архиве, полном шкафов с больно бьющими углами.

Дверь в архив распахнулась. Парни из Клана, похоже, не сразу решились зайти в стремительно сужающийся коридор, но страх перед Гудвином их все-таки заставил. Интересно, что тот приказал им сделать с нами, когда поймают? Не будем проверять. Шкаф, еще шкаф, спина Антона, шкаф, а потом… Потом я нащупала что-то похожее на дверь. Потянула ее на себя – и архив залило светом. Я обернулась, увидела клановцев, которые протискивались сюда из коридора, ставшего едва ли не плоским – как их самих не расплющило! – и выпихнула своих спутников вперед, не особо всматриваясь, куда мы попали.

Мы стояли в невероятно красивом коридоре, выложенном светлой плиткой. Наверх, в галерею со стеклянным потолком, вели несколько кованых винтовых лесенок, таких узких, будто они предназначены для гномов или очень хрупких дам. Я узнала это место – в феврале Антон сдавал артефакт в один из местных кабинетов, а я увязалась за ним.

– Не знал, что сюда можно так попасть! Класс, бежим, – выдохнул Вадик.

Я краем глаза глянула на Антона. Он был в режиме «деловитый гончий пес» – это сосредоточенное выражение появлялось на его лице, когда он собирал артефакты или готовился навалять Клану.

К сожалению, когда сотня человек сторожит здание и рыщет в поисках четверых, пустой коридор недолго остается пустым. Мы успели пробежать несколько метров, когда из-за угла нам навстречу расслабленно свернули четверо парней. Глаза у них удивленно расширились – в этом коридоре они нас встретить не ожидали.

– Лестница, – выдохнул Антон.

Мы метнулись к ближайшей витой лесенке, но один из парней уже выхватил артефакт и разбил его – видимо, ими вооружили все патрули. Он бросил в нашу сторону сияющую пыльцу – и Антон среагировал со скоростью, достойной гончего пса. Он заслонил нас, вытащил из кармана какой-то артефакт и выставил его перед собой.

Зеркальце. То самое, которое подарила нам дверь в разрушенном переулке, которую я создала, чтобы уйти. Антон не успел даже его разбить, просто сделал то, что обычно делала я: понадеялся, что сработает. И сработало: все четверо парней рухнули на спину, удивленно моргая.

– Ух ты! – Вадик хохотнул, забыв, что надо бы вести себя потише. – Я знаю их артефакт, он мне попадался – от него тело немеет. Зеркало отразило его действие и оно попало на них самих? Вот бакланы! Крутая штука.

За время его речи Антон успел взлететь по лесенке вверх, прыгая через несколько ступеней. Я неслась за ним. Прекрасная галерея со стеклянным потолком сейчас показалась мне совсем не прекрасной: по ней к нам с двух сторон бежали клановцы,