Конвой - Андрей Петров

Вышел на стену, взял бинокль. И замер.

Человек шел через серую пелену дождя в одной куртке. Без капюшона, без защиты. Вода струилась по волосам, но он шел ровно, уверенно, словно дождь его не касался.

И твари...

Седой протер линзы, не веря глазам. Дневные твари — те, что рвут любого за стенами, пока солнце в зените — сопровождали путника. Не нападали. Шли рядом, как... как охрана?

У самых ворот человек остановился. Поднял руку — простой, почти небрежный жест.

И твари разбежались.

За секунду вся территория перед фортом опустела. Впервые за годы службы Седой видел пространство у стен совершенно чистым днем. Ни одной твари. Словно их никогда и не было.

— Мать моя... — выдохнул напарник. — Ты это видел?

Седой молча кивнул.

— Открывай ворота, — тихо сказал Седой.

— Но...

— Открывай. Ты хочешь отказать тому, кто может ЭТО?

Ворота открыли. Человек вошел спокойно.

— Кто ты? — спросил Седой, разглядывая странника.

Молодой мужчина с потухшими глазами. В зрачках — отблески чего-то нечеловеческого.

— Проводник, — ответил он глухо. — Ищу... Кое-что на севере. Можно переночевать?

— Конечно. Идем, обсохнешь.

Они повели его в комендатуру, а Седой не мог отделаться от странного чувства. Будто не человека впустили, а что-то иное. Что-то, притворяющееся человеком.

Но какая разница? В Мешке все меняются. Главное — выжить еще один день.

А снаружи дождь усиливался, словно предупреждая о чем-то худшем.

Что-то надвигалось с севера. Что-то, ради чего стоило молиться всем забытым богам.

Если бы молитвы что-то значили в Мешке.

Часть 3. Глава 13. Зов

Егор проснулся от чужой боли.

Она накатила волной — острая, пронзительная, где-то совсем рядом. Крыса в стене форта попала в ловушку. Он чувствовал, как жизнь покидает маленькое тельце, как затихает паника, сменяясь холодной пустотой.

Но это была не единственная смерть этой ночью. В его снах умирали другие — снова и снова, бесконечной чередой.

Химера растворялась в воздухе Пустоши, её изменённое тело не выдерживало двойной дозы пыли. Её последние слова эхом отдавались в памяти.

Кардинал уводил радиоактивных химер от группы, зная, что не вернётся. Взрыв рад-гранаты освещал подземный паркинг последней вспышкой.

Кроха с гранатой, улыбающийся окровавленными губами: "А я... нашёл выход из Мешка..."

Все они погибли, чтобы он мог выполнить миссию. Чтобы довёз черный камень и спас западный сектор от гибели.

Егор сел на жёсткой койке, прижав ладони к вискам. Три недели прошло с того дня, как он покинул Пустошь. Три недели, как остался совсем один. И с каждым днём становилось только хуже.

Открыл глаза. Серый свет просачивался сквозь узкое окно казармы. Дождь барабанил по крыше — вечный аккомпанемент Мешка. Капли стучали по жести с монотонностью метронома, отсчитывая секунды его жизни.

Вокруг спали дружинники. Каждый излучал свой эмоциональный фон, и Егор чувствовал их всех. Тревожные сны молодого парня у двери — кошмары о тварях, разрывающих его отряд. Спокойная усталость ветерана у окна — он давно смирился с жизнью в Мешке. Притуплённая тоска вахтенного, думающего о доме, которого больше нет — жена и дети остались по ту сторону двадцать лет назад.

Новая способность, дар Мешка, не давала покоя. Он чувствовал эмоции всех живых существ вокруг — людей, тварей, даже мелких грызунов в стенах. Поначалу это сводило с ума. Чужие страхи, боль, радость накатывали волнами, грозя смыть остатки его собственной личности.

Тихо оделся и вышел во двор. Дождь сразу же облепил лицо мелкими холодными каплями. Привычное ощущение.

Часовой на стене обернулся — волна настороженности, быстро сменившаяся узнаванием. Молодой дружинник, Патрон кажется, смотрел на него со смесью страха и восхищения. Слухи о человеке, которого твари не трогают, уже разошлись по форту.

— Не спится? — окликнул его знакомый голос.

Седой стоял на крыльце комендатуры, попыхивая трубкой. Старый дружинник был одним из немногих, чьё присутствие не давило. Его эмоции были приглушёнными, словно выцветшими от времени — усталость, помноженная на годы службы, создавала ровный фон без резких всплесков.

Егор кивнул, подходя ближе.

— Опять сны?

— Можно и так сказать.

Седой изучающе посмотрел на него, затем махнул рукой:

— Пойдём, покормлю. Новости есть. Большие новости.

***

В маленькой кухне при комендатуре было тепло. Печка потрескивала дровами, на плите булькала каша. Седой поставил перед Егором миску, налил кипятка из пузатого чайника.

— Ешь давай. Тощий ты какой-то стал. Две недели у нас, а всё кожа да кости.

Егор взял ложку. И замер.

Каша была сварена с мясом. Он чувствовал его — отголоски страха животного перед смертью, тупую боль удара, мгновенную вспышку паники, когда нож перерезал горло. Всё это осело в волокнах мёртвой плоти, и теперь кричало ему в сознание.

— Что, не нравится? — Седой присел напротив. — У нас тут не разносолы, конечно, но консервы отличные...

— Нормально, — Егор заставил себя проглотить ложку. Вкус мяса смешался с призрачным привкусом чужого страха. — Просто... привыкаю ещё.

— К чему привыкаешь-то?

Егор не ответил. Как объяснить, что теперь он чувствует эмоциональный след всего живого? Что форт для него — как улей, жужжащий тревогой, страхом, надеждой? Что каждый кусок мяса несёт в себе отпечаток последних мгновений жизни?

Седой не стал настаивать. Достал из-за печки запылённую бутылку, плеснул в две кружки.

— Самогон местный. Но новости лучше под него слушать.

Первый глоток обжёг горло. Егор закашлялся, но тепло разлилось по телу, немного приглушая поток чужих эмоций.

— Так какие новости? — спросил он, когда отдышался.

Седой помрачнел.

— Караван пришёл вчера ночью. Из Форт-биржи.

— И?

— Разгром. Полный разгром. — Старик сделал большой глоток. — Армия трёх сил... Помнишь, я тебе рассказывал? Торговый союз, Триады, гильдия наёмников — все объединились, собрали войско. Больше тысячи бойцов, лучшее оружие, эксы под всеми видами пыли...

Егор молчал, но внутри всё сжалось. Он знал, чем закончилась эта история. Видел своими глазами, как Химера уничтожила эту армию, заплатив за победу собственной человечностью.

— Говорят, пошли в Пустошь за кем-то. За группой беглецов с черным камнем. — Седой покосился на него. — Награду назначили — пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч камней! Это ж... это целое состояние. За такие деньги форты друг друга сносят.

— И что случилось? — спросил Егор, хотя знал ответ.

— А то и случилось. Нашли они этих беглецов. В самом сердце Пустоши. И там...