Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

– Не расстраивайся, друг мой. Мы сможем найти этим газетам другое применение, – с этими словами Корнелий взял газеты, намереваясь кинуть их в костер. Однако Нороган неожиданно заинтересовался.

– Позвольте, что это?

– Обычная макулатура. Древесные ведомости. Набрали в Беру перед выходом.

– Можно почитать? Я уже так давно не был на дереве… – с ностальгической ноткой в голосе проговорил Нороган. Разморенный от мягкого тепла костра, убаюканный отдаленным шелестом прибоя, в уютном кругу друзей, он возомнил себя человеком. Когда-то Беру был ему домом, так почему бы не справиться о родном гнезде?

– Возьмите, если хотите, – дружелюбно сказал Корнелий, протягивая ему газетные листы.

Нороган принялся нетерпеливо читать. Интересно бывает однажды узнать о месте, в котором ты долгое время жил. Впрочем, новости его быстро утомили. Аренда гнездимов, реклама новомодных короедных ловушек, разборки между одноветочными соседями, ничего интересного. Однако его внимание привлек один яркий заголовок.

«Бывший короедный магнат скупает неплодородные земли».

Известный во всем Беру богач господин Мильхольд, сосланный с дерева за преступные махинации, прикупил болотистые земли Доргейм-штрассе вблизи Полидексы! Там находится колония для несовершеннолетних преступников, однако из-за неблагоприятного климата и отдаленного месторасположения, она пришла в совершенное запустение. Господин Мильхольд клятвенно пообещал, что приведет место в надлежащий вид и сделает из тюрьмы настоящий сиротский приют. Очевидно, господин Мильхольд намеревается своей показной благотворительностью вновь завоевать популярность среди честных беруанцев, однако на дереве помнят, за что он был с позором согнан с веток – за организацию преступного воровства людей и продажу их в рабство армутским купцам! Изменят ли благие действия отношение к бывшему магнату, покажет время.

– Тюрьма для подростков в столь отдаленном месте… – про себя пробормотал Нороган.

– Почему вас это привлекло? – раздался голос Нольса.

– Нам же нужны помощники?

– Помощники? – переспросил Корнелий, с удивлением воззрившись на разглагольствующего с самим собой Норогана. – О чем это вы, мой друг?

– Ах, простите. Я говорю, удивительно, что кому-то понадобилось скупать бесполезные болота. Вы слышали про короедного магната, некого Мильхольда?

– Большой оригинал. Впрочем, чудаков полно, – пожал плечами Корнелий. – Нормальных бы людей сыскать… – с доброй улыбкой добавил он.

– Послушайте, Корнелий… – дайте мне еще раз взглянуть на свитки… – вдруг прерывающимся от волнения голосом попросил Нороган. – Хотелось бы еще раз их почитать.

– Да, разумеется. Сейчас.

С этими словами ученый поднялся на ноги и полез в палатку. Какое-то время было слышно, как он суетливо копошится в ее недрах, затем прозвучал его расстроенный голос.

– Не знаю, они куда-то запропастились. Не могу отыскать в наших папках. Поищу еще завтра при свете дня.

– Поищите сейчас, – с маниакальной твердостью произнес проводник. Очевидно, интонации его голоса показались остальным странными, ибо Ракис Лот, отвлекшись от почивших пауков, растерянно покосился в его сторону.

– Если хотите, можете сами посмотреть в походной суме. Я в темноте ничего не вижу, – добродушно предложил Корнелий, вылезая из палатки.

– Нет!

– Простите?

Нороган покаянно опустил голову. – Усталость сказывается. Конечно, поищем завтра, при свете дня.

***

На следующее утро обстановка накалилась. Нахим Шот так и не вернулся в лагерь. Его отсутствие изрядно сказывалось на нервах путешественников, а еще больше масла в жаровню подливал Нороган, который стал раздражительным сверх меры. Утром они безуспешно искали историю естествознателей, однако свиток, как в воду канул.

– Возмутительная беспечность! Это же ценный манускрипт! – закипал Нороган, срываясь на путешественниках.

– Право, не стоит так переживать. Наверняка он завалялся где-то в наших вещах, может книгах. Обязательно найдем.

– Надеюсь, вы не специально его спрятали? – с мнительным подозрением вдруг выпалил проводник, недоброжелательно глядя на спутников.

Корнелий удивленно рассмеялся.

– Что за глупости, мой друг? Не будем ссориться по пустякам. Боюсь, одиночество и отсутствие нашего товарища заставляют нас разговаривать в такой раздражительной манере. Вместо того чтобы ругаться, я предлагаю вместе сходить к морю. Вдруг мы найдем следы Нахима?

На том и порешили. Нороган не возражал, так как понимал, что уже и так достаточно себя дискредитировал в глазах спутников. Ему еще предстоит обуздать свой нетерпеливый вспыльчивый нрав, который с присутствием Тени, казалось, ухудшался десятикратно.

Бесполезная прогулка до берега моря, разумеется, ни к чему хорошему не привела, ибо Корнелий и Ракис увидели мертвого товарища. Бедняга нелепо распластался на мокром берегу, а желтая вода облизывала ему ноги, намереваясь полностью поглотить в себя.

Горе сразило обоих путешественников: на какое-то время они просто застыли в отчаянии и со слезами на глазах смотрели на мертвеца. Нороган представлял, какие чувства бурлят в груди тех, кто потерял близкого друга. Но сам он, к сожалению, не испытывал ничего. Ни-че-го.

– Надо похоронить его, – прерывающимся голосом предложил Корнелий, и они с Ракисом принялись рыть могилу чуть на отдалении. Нороган исподлобья наблюдал за ними.

– Не поможете? – хрипло спросил энтомолог, покосившись в его сторону.

– Да, разумеется, – опомнился естествознатель и подошел к ним. Интересно, в какой момент он перестал быть человеком? Вчера, когда принял Тень, или гораздо раньше? Казалось, он уже позабыл, как должны вести себя люди.

Вместе они довольно быстро покончили с грустным делом, однако, когда настало время положить мертвеца в его новое пристанище, Ракис вдруг удивленно воззрился на лицо убиенного и в страхе отшатнулся.

– Это ведь не Нахим! – неуверенно проговорил он, а голос его был слаб, как шепот, и словно звучал откуда-то издали. Действительно, на них смотрело совершенно незнакомое им лицо, не лишенное даже некой своеобразной привлекательности, юное и печальное. Безразмерная одежда была незнакомцу велика, словно он перед смертью вздумал завернуться в огромные холщовые мешки и использовать их вместо перины.

– Этот несчастный не Нахим, – подтвердил Корнелий. – Однако на нем сюртук нашего друга! Как можно все это объяснить? И откуда в здешней глуши люди?

– Страшная загадка… – прошептал Ракис, пребывая в состоянии, граничащим с беззаветным ужасом. Действительно, обстановка способствовала погружению в поистине мистический страх: зловещий тускло-желтый полусвет, исходивший от густых облаков, этот одинокий безмолвный пляж, угрожающе-лицемерный шелест волн – не слишком тихий, чтобы успокаивать, но и не слишком громкий, чтобы отпугивать от себя, тело мертвого незнакомца, на котором, по странному стечению обстоятельств оказалась одежда их друга! Но Корнелий вел себя достойно. Его мужественное скуластое лицо страшно побледнело, однако взгляд проницательных умных глаз не потерял обычной рассудительности.

– Парень мертв. Надо сперва внимательно осмотреть его, а затем похоронить. Увы, он нашел свое успокоение на этом безызвестном пляже. Боюсь, участь нашего дорогого друга не многим лучше.

– Зачем осматривать? – вдруг раздраженно возразил Нороган. Ему уже хотелось поскорее закончить с неприятным делом. – Похороним и уйдем из этого жуткого