Ткач Кошмаров. Книга 4 - Юрий Розин

Внутри воздух был густым коктейлем из ароматов — жареной дичи с розмарином, дорогих духов, растопленного воска сотен свечей. В галерее музыканты наигрывали торжественную мелодию, но звуки лютен и флейт тонули в гуле голосов, смехе и звоне бокалов.

Шейран был в центре толпы, принимая поздравления. Рядом, как стражники, стояли Курт и Варрен — еще один старейшина, которые должны были засвидетельствовать передачу титула.

Я заметил Этана в дальнем углу зала — он прислонился к мраморной колонне, украшенной резными сценами охоты, и мрачно потягивал вино из хрустального бокала.

Раган появился среди гостей внезапно, словно материализовался из теней. Он был одет во все черное — простой шерстяной камзол без украшений. Его появление заставило ближайших гостей невольно отпрянуть, образовав вокруг него пустое пространство.

Где-то в глубине зала трижды ударили в ритуальный гонг. Разговоры стихли, как по мановению руки. Курт поднял вверх руку, в которой блестел свиток с красной восковой печатью главной ветви. Его голос, усиленный Потоком, заполнил зал:

— По решению Совета Старейшин…

Дальше шел вычурный и очень долгий приказ, суть которого сводилась к тому, что теперь главой ветви Иф становится Шейран.

Раган встал напротив Шейрана.

— Шейран иль Регул, — голос Рагана гремел, усиленный Потоком, каждый слог отдавался эхом под сводами зала. — Ты готов принести клятву крови? Готов ли положить свою жизнь на алтарь семьи, защищать её интересы, как свои собственные, поставить благополучие рода выше личных амбиций?

Шейран выпрямился, его алый атласный камзол вспыхнул в свете факелов, как свежая рана.

— Клянусь на крови предков, — его голос слегка дрожал от возбуждения, — я готов.

— Клянешься ли ты преумножать славу клана Регул, плюсти его законы, уважать его обычаи, строго следовать справедливой воле главной ветви?

— Клянусь, — уже с куда меньшим энтузиазмом в голосе кивнул брат.

К сожалению, без этого было никуда. Собственно, именно поэтому, хотя в какой-то момент у меня была такая возможность, я наотрез отказался сам становиться кандидатом на пост главы ветви.

— Клянешься ли ты заботиться о будущем семьи и клана, мудро распоряжаясь своей властью и подготовив для себя достойную замену так же, как это сделал твой отец?

— Клянусь!

Курт сделал шаг вперед, поднял руку для торжественного объявления.

В этот момент Ананси дёрнулся у меня за воротником, послав по нашей связи резкий, болезненный импульс тревоги — словно кто-то вонзил раскаленную иглу мне в основание черепа.

Нити мицелия, которые я незаметно распространил по всему особняку, напряглись, передавая вибрацию — мощную, пульсирующую, нарастающую как приливная волна перед штормом.

— Всем вниз! — мой крик потонул в нарастающем гуле.

Ананси среагировал быстрее мысли. В мгновение ока он сплел вокруг меня плотный кокон из переплетенных нитей, каждая из которых светилась молочно-белом светом Ледника.

Потолок пробило нечто сияющее и раскаленное, словно маленькое солнце. Последнее, что я увидел перед тем, как паутина полностью закрыла обзор — это лицо Шейрана, внезапно исказившееся маской нежелания и паники.

Затем мир взорвался.

Глава 19

Я отключился на несколько секунд, а когда пришел в сознание, кокона Ана вокруг уже не было и моя горячая, липкая кровь стекала по ребрам, смешиваясь с бетонной пылью в густую, вонючую пасту.

Дышать получалось лишь очень прерывисто, и не удивительно. Каждый вдох отдавался огненной вспышкой в пробитом арматурой боку.

Прут торчал из мяса, как флагшток, его холодная металлическая поверхность уже нагрелась от температуры моего тела. Пальцы уже хотели рефлекторно в него вцепиться, но я их остановил. Трогать его пока не стоило: вытащить — значит открыть рану для полноценного кровотечения, а терять кровь сейчас было смерти подобно.

Пару раз кашлянув, от чего в мозгу взорвались фейерверки агонии, я собрался с силами и перенес сознание в Ана, чтобы сбежать от боли и более рационально отнестись к ситуации.

Нити уже расползались по обломкам, тысячи невидимых щупалец прощупывали пространство. Мицелий скользил сквозь трещины, огибал перекореженные балки, пробирался сквозь щели между обрушенными плитами. Каждое новое касание приносило новую картину разрушения:

Обугленный скелет в истлевшем парадном камзоле. Разорванная пополам служанка, ее внутренности размазаны по стене. А это…

Я сглотнул ком в горле, когда мицелий наткнулся на знакомую фишуру. Шейран. Вернее, то, что от него осталось. Его верхняя половина была прижата к потолку ударной волной, словно гигантская рука шлепнула его, как мошку. Нижней… нижней просто не существовало.

Пульсации отозвались слева: Раган. Рядом с ним я ощутил Потоки Курта и Варрена. Все трое были целы, видимо успев на чистых рефлексах, как и я, выставить защиту.

Но помимо тех, кто находился в сфере Сдвига Тверди, мои нити во всем огромном зале обнаружили всего четверых живых человек.

Гарпан, судя по хаотичным всплескам Потока, пытался вытащить Лирану из-под завала, несмотря на сломанную и вывернутую под неестественным углом руку. Девушка болезненно стонала: железяка пробила ей ногу.

Кариан и Архан также были живы, но их энергия скакала, как у загнанных зверей. Правда, уже не от травм, а от паники.

До меня донесся голос брата:

— ЛЕЙРАН! ЭТАН! ГДЕ ВЫ⁈

Ответить было бы не лишним, но пока что у меня были дела поважнее.

Сначала освободиться. Нити Ананси сомкнулись вокруг прута в шести сантиметрах от кожи, образуя идеально ровное кольцо. Они напряглись, вибрируя с частотой, невидимой человеческому глазу.

На мгновение показалось, что ничего не происходит… Потом раздался тихий, почти музыкальный звон — чистый звук разрезаемого металла.

Отрезанный кусок арматуры с глухим стуком упал на камни, оставив торчать лишь короткий обрубок. Кровь хлынула сильнее, но нити уже сплетались в сеть, затягивая рану, как хирургические нити.

То же самое повторил с другой стороны тела.

Теперь ноги.

Я медленно перевёл взгляд вниз. Бетонная плита, придавившая мои ступни, была массивной — не менее двух тонн. Её шершавая поверхность покрылась трещинами, из которых торчали стальные прутья.

Тысячи невидимых нитей проникли под плиту, ощупывая каждый сантиметр, находя точки опоры и параллельно передавая мне всю картину: там, в темноте, под весом бетона, лежало то, что когда-то было моими ногами.

Плита заскрипела, застонала, поднимаясь сантиметр за сантиметром. Пыль хлопьями осыпалась вниз, когда между бетоном и полом образовался зазор.

Ступни. Вернее, то, что от них осталось.

Правая нога была раздроблена — кости превратились в мелкую крошку, смешанную с кровавой кашей мышц. Лодыжка неестественно вывернута, пальцы… их просто не существовало.

Левая выглядела чуть