Ткач Кошмаров. Книга 4 - Юрий Розин

Потому, чтобы как-то выкрутиться, да и его самого, возможно, хоть немного отвлечь, повернулся к Курту.

— Что это было? Что ударило по особняку?

— Бомба Потока, хотя это еще расследуется, — выдавил старик.

Я крякнул. Невероятно разрушительный, как уже показал опыт, снаряд, представляющий из себя крупный нестабильный кристалл Потока. Но хуже всего было не это, а то, что бомбы Потока контролировались королевским кланом и были запрещены к хранению кем бы то ни было иным.

И так как самому клану Поларис не было смысла убивать кого-либо из присутствовавших на церемонии, оставался только один подозреваемый. Теневое Сообщество, пустившее свои корни в том числе и в правящей семье.

Они наконец показали свое истинное лицо. Теперь это была самая настоящая война на уничтожение. Причем война, судя по всему, против меня лично.

— Эти переговоры с Холодной Звездой… — Курт как будто прочел мои мысли. — Ты их похоронил. Они потеряли не только ящерицу, несколько мастеров Сдвига Тверди и троих Сумраков, но и репутацию. Центр стажировки, Львиный Дворец, Исследовательский Институт клана… ты либо перемещался сам без предупреждения, либо, когда тебя возили, то всегда под усиленной охраной. Но эта проклятая церемония… — Курт внезапно закашлялся, и когда он убрал ладонь ото рта, на коже остался алый след. — Весь город знал, где и когда ты будешь. Так что не удивительно, что они ударили туда. Удивительно, что им хватило духу.

— Мне кажется, что и с самой церемонией не все гладко, — покачал я головой. — В том смысле, что очень уж вовремя все произошло. Думаю, что это было подстроено, ведь на самом деле многого не требовалось. Всего лишь заставить Этана выйти из борьбы за позицию наследника. Тогда Шейран становился единственным кандидатом и клан автоматически запускал процесс передачи поста.

— Думаешь, что Этана намеренно спровоцировали? — поднял бровь Курт.

Я кивнул.

— Мне с самого начала показалось странным такое пристальное внимание этого Фирота к Иве. Говоря начистоту, какой-то особой красотой она не отличается, и хотя они могли пересекаться в центре стажировки, я сильно сомневаюсь, что Ива могла так запасть в душу Фирота, статус которого позволяет выбрать абсолютно любую девушу в столице, что он продолжал думать о ней даже спустя год после выпуска.

— Но Этан говорил, что Фирот провоцировал его Ивой уже довольно долго?

— Это могла быть подготовка почвы, — пожал я плечами. — Если бы Фирот показал фото Этану просто так, Этан был бы скорее смущен и испуган за Иву, но с его холодным характером даже такой провокации могло не хватить на какой-то серьезный проступок. А с учетом всего, что было до этого, фото стало финальным штрихом, окончательно выбившим Этана из колеи. К тому же у нас были и до сих пор остаются подозрения в предательстве Гильвиана в пользу Холодной Звезды, которым наша операция в форте тоже изрядно подпортила планы. Так что тут может иметь место сговор двух наших врагов.

— Я найду этого Фирота и все узнаю, — Раган вдруг резко поднялся со стула.

— Стой, куда⁈ — я закашлялся. — Это ведь лишь предположение. Пока нет доказательств…

Раган замер на полпути к двери.

— Доказательства? — Он обернулся, в его глазах горела безбашенная решимость. — Тридцать восемь моих детей лежат в земле! Их жены, мужья, их дети! Даже если это просто подозрение, как мы можем ждать⁈

Курт тяжело вздохнул:

— Если этот мальчишка действительно связан с теневиками, то, схватив его, мы можем спугнуть зачинщиков. Да и шанс выйти на Гильвиана нельзя упускать.

Я кивнул, чувствуя, как Ананси шевелится под кожей предплечья, будто соглашаясь с каждым словом.

— Подозреваю, что Фирота захотят устранить за незадобностью и чтобы замести следы. Гильвиан, конечно, его родня, но у великого старейшины должно быть больше сотни правнуков, так что на смерть одного ему будет наплевать. Нужно установить круглосуточное наблюдение за Фиротом, чтобы поймать убийц. Ну или если он — кто-то больший, чем просто пешка, то чтобы проследить его дальнейшие шаги.

Раган медленно сжал и разжал пальцы. Его дыхание постепенно выравнивалось, но в уголках губ дрожала невысказанная ярость.

— Хорошо. Я подожду.

— Я организую наблюдение и приставлю к мальчишке оперативника Сдвига Тверди, — произнес Курт.

— Договорились, — кивнул я. — А теперь, если вы не против, я бы хотел поспать.

— Отдыхай, сын, — натянуто улыбнулся мне Раган.

Курт просто вздохнул, бросив взгляд туда, где из-под одеяла должны были торчать мои ноги.

Когда они ушли, в палате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь размеренным тиканьем старинных бронзовых часов на стене. Откинувшись на подушки, я уставился в потолок, чувствуя пустоту там, куда смотрел Курт, и сжимающую боль в груди.

Мои братья и сестры были мертвы вместе с их семьями. Но, пожалуй, я мог позволить себе некоторый эгоизм и в первую очередь оплакать все-таки собственную потерю.

###

Скрип двери разорвал тягостную тишину палаты. В проеме стоял высокий мужчина в безупречно белом халате.

Солнечный луч, пробивавшийся сквозь жалюзи, высветил серебристые нити в его темных волосах и глубокие морщины вокруг глаз — лицо человека, слишком часто сталкивающегося с плохими новостями.

— Лейран иль Регул, Белый Паук, — произнес он, и я заметил, как его голос слегка дрогнул на моем титуле. — Я доктор Келлин, ведущий хирург отделения восстановительной медицины клана.

Я медленно кивнул, ощущая, как Ананси на моей груди напрягся, его лапки непроизвольно впились в кожу. Врач сделал несколько шагов вперед, и я уловил слабый запах антисептика. Его глаза, серые и усталые, скользнули по моим забинтованным ногам, затем вновь встретились с моим взглядом.

— Вы готовы обсудить ваше состояние? — спросил он, поставив планшет на тумбочку с характерным металлическим стуком.

— Вполне готов, — ответил я.

Келлин глубоко вздохнул и аккуратно откинул одеяло. Бинты на моих ногах были пропитаны желтоватой сукровицей и пахли резкой смесью спирта и чего-то гнилостного. Когда он начал разматывать повязки, я услышал, как его дыхание стало прерывистым.

Ступней, как я и ожидал, не было. Но проблема была в том, что и икры выше выглядели мягко говоря не очень. Из не до конца заживших культей сочился красноватый гной, а по голеням вверх ползли черно-синие прожилки, медленно, но заметно извивающиеся будто черви под кожей.

— Старейшина