Ненормальный практик 6 - Отшельник Извращённый

Просто киваю без лишних слов.

Да, я справился быстрее других стрелков. Кто-то остался в лазарете. Другие только-только подтягиваются.

Занимаю позицию чуть позади Олафа с Лизкой. Не хочу, чтобы они глазели за каждым убитым мной. Проверяю болты — все на месте, не растерял. Арбалет в порядке. Кинжалы в ножнах, на случай, если понадобятся. Всё. Готов.

Смотрю вперёд.

Британцы перестроились. Вторая волна приходит в движение. Людей куда больше. Прут увереннее. Видели, что первая волна не прорвала оборону, но и не была уничтожена. Значит, есть все шансы смять нас.

Рога ревут. Барабаны бьют.

Артиллерийская перестрелка возобновляется с новой силой. Снаряды летят, взрывы сотрясают землю. Контурщики с обеих сторон поднимают барьеры.

Перестрелка лучников и арбалетчиков начинается раньше, чем в первый раз. Британцы учли урок, принялись стрелять с куда большей дистанции. Мы отвечаем. Тысячи стрел свистят в воздухе. Солдаты падают. Кричат. Умирают.

Вторая волна бритов прёт целеустремлённее. Они не разведка, а настоящая ударная сила. Десять тысяч голодных волкодавов, готовых прорвать цепи нашей обороны любой ценой.

Сколько уже прошло?

Чёрт знает.

Стреляю.

Методично.

Быстро.

Метко.

Выбираю приоритетные цели. Офицеров. Выделяющихся практиков. Тех, кто командует. Кто опасен.

Болты кончаются. Снова подбираю у мёртвых. Продолжаю.

Наш взвод тает.

Двадцать девять становится двадцатью пятью. Затем двадцатью двумя. Двадцатью.

Рыжеусый парень, что запомнился мне как любопытным, получает копьё в живот во время прорыва британцев к нашей линии. Кричит. Долго, мучительно. Держится за древко, пытается выдернуть. Не вышло. Падает, корчится, захлёбывается кровью. Умирает минуты три. Долгая, болезненная смерть.

— Рыжий! Держись!!!

— Не помогут ему крики! Он уже мёртв! Если ты ещё не понял!

Ветеран со шрамом через нос получает стрелу в глаз. Падает без звука. Мгновенная смерть. Повезло. Не мучился.

Молодая лучница, одна из немногих женщин в нашем взводе, хватается за меч, бросается в гущу вперёд. Какая нелепая, бессмысленная храбрость. Стреляю чуть правее от неё, пробив висок тому, что собирался рубануть её мечом. Но брошенный топор слева влетает ей сбоку. Позвоночник перерублен. Она падает лицом вниз, дёргается, и затихает.

— Маринка! Сука, они Маринку убили!

— Мсти! Стреляй!

Британцы напирают. Напирают. И напирают. Первая линия трещит. Местами прорываются, врезаются во вторую линию. Завязываются локальные стычки. В ход идёт всё — мечи, топоры, кулаки, зубы.

Олаф с какого-то хера закинул лук за спину, дерётся рядом с тяжёлой пехотой, машет коротким мечом. Рубит, колет. Лизка стреляет, пока есть стрелы, целится быстро, но не метко. Стрелы кончаются, достаёт меч, и мчит в ближний бой. Рубит британца по шее, кровь брызжет фонтаном. Второго тычком в живот. Третьего отбрасывает ударом ноги.

Бля, они занимаются хернёй.

Сам продолжаю стрелять. Держусь на своей позиции. Британцы сюда пока не прорываются.

Стреляю.

Стреляю.

Стреляю.

Не теряя темпа.

Каждый выстрел — жизнь. Чужая жизнь. Знаю. У каждого из них тоже семьи, может быть, жена, дети. Родители, которые ждут их возвращения. Любимая. Но сейчас они просто цели. Мишени. Силуэты, что нужно поразить. Циничный ли я? Да. Жестокий? Вероятней всего. Но если не буду их убивать, они убьют моих. Или меня. О, это совсем не битва добра против зла. Это выживание. Это война.

Поле боя стало адом. Тысячи рубятся с тысячами, стреляют, кричат, умирают. Кругом кровь, взрывы. Снег давно перестал быть белым.

Держу позицию шестого взвода. Арбалет всё ещё в руках, у сапог пустые колчаны. Дышу ровно. Плевать на хаос вокруг. Работаю в любых условиях. Прицеливаюсь. Британский пехотинец метрах в пятидесяти бежит к имперским позициям, меч занесён над головой, кричит что-то на своём. Веду его. Выдох. Спуск. Щелчок. Болт срывается со свистом. Чётко в грудь. Брит спотыкается, падает плашмя, не встаёт.

Перезарядка. Н автомате, без мыслей. Руки приловчились. Новый болт. Взвожу тетиву. Снова прицеливаюсь.

Британский сержант, орёт команды своим. Прицел. Выстрел. В шею. Тот падает на колени, захлёбывается кровью.

Дальше.

Британский лучник целится в Олафа. Прицеливаюсь. Выстрел. Болт входит тому под рёбра. Роняет лук, сгибается.

Старик даже не заметил — слишком занят резнёй. Старый психопат. Рядом ещё одна. Лизка. Дерётся мечом и ножом, как фурия. Остальные выжившие из шестого взвода тоже держатся. Наш сектор остаётся под контролем. Но что остальные?

Окидываю взглядом соседей. Пятый взвод наёмников. И вижу проблему. Британцы давят, пиздецки давят. Прорвали линию пехоты и вырезают стрелков. Всё трещит по швам. Бриты давят массой. Лучники отступают, мечники пытаются сдержать натиск, но их слишком мало. Как так вышло? Мы же держались практически наравне? И замечаю причину проблемы.

Рыцарь.

Огромный. Метра два ростом, может больше. В полном тяжёлом доспехе, что блестит, сука, даже сквозь грязь и кровь. Стальные пластины покрывают всё тело с ног до головы, без единого зазора. На груди выгравирован герб — красный бык на чёрном фоне. Британская знать. Шлем закрытый, с двумя длинными изогнутыми рогами. Устрашающе, архаично, смертельно. В левой руке — щит. Огромный, ростовой, тяжёлый. Тоже с гербом быка. Металл толстый, края окованы. Такой может остановить копьё, меч, стрелу. И раздавить человека одним ударом. В правой руке — булава. Длинная, с тяжёлой шипованной головкой. Для пробития эфирных доспехов, костей. Один удар — и противник мёртв или считай калека.

Этот бронированный громила прорывается сквозь наши ряды как танк сквозь картон. Щитом сбивает с ног, булавой дробит черепа. Имперский мечник бросается на него с криком, но рыцарь не замедляется, бьёт щитом. Удар такой силы, что того отбрасывает на три метра. Больше не встаёт. Помер. Другой атакует сбоку — рыцарь взмахивает булавой. Бамс в голову. Шлем мнётся как фольга. Имперец падает, из-под шлема хлещет кровь. Третий, четвёртый, пятый. Все пытаются остановить монстра. И падают. Бык неумолим, как стихия. Прёт вперёд, прорубается вглубь позиций. За ним другие британцы — обычные пехотинцы, но теперь у них есть брешь, которую пробил этот бугай. Взвод на грани развала.

Чувствую его ауру.

Даже сквозь хаос битвы, где сотни практиков одновременно активируют эфир, эта аура выделяется. Мощная. Плотная. Контролируемая. Аура магистра второй ступени. Практик высокого уровня, маскирующийся под обычного рыцаря-пехотинца. Зачем? Почему практик такого уровня идёт в простую пехоту, а не командует? Засланец? Или просто псих, который любит резню?

Плевать.

Важно другое. Если его не остановить, пятый взвод полностью развалится. Британцы прорвутся, зайдут с фланга, покатится цепная реакция.

Нет уж, бычок, ты загулял не в те луга.

Бросаю взгляд на свой сектор ещё раз. Олаф рубит британца, Лизка режет другого. Наиболее опасных я устранил. Справятся без