Двадцать два несчастья. Том 3 - Данияр Саматович Сугралинов

— Вытирайся, Эльвира, — выдавил я и протянул ей полотенце, старательно фиксируя взгляд на ее лице.

Получалось так себе. Периферическое зрение работало безупречно.

Эльвира пьяненько ухватила полотенце и принялась рассматривать с таким видом, будто это музейный экспонат.

— Оно у тебя немодное! — обиженно заявила она, надулась и икнула. — Каменный век!

— Блин, вытирайся давай! — Я старался глядеть ей в глаза и одновременно не видеть ничего ниже подбородка. — Тем более что со стола продолжает литься на пол. Вытирайся. А я схожу за тряпкой. Так вот, Эльвира…

— Тряпка!

Она швырнула полотенце на пол и с царственной осанкой прошествовала по нему. При каждом шаге ее бюст совершал гипнотические колебания, и я поймал себя на том, что провожаю эти движения взглядом, как загипнотизированный кролик. Тяжелые полушария покачивались в противофазе, и это зрелище било по мозгам похлеще любого алкоголя. Голос разума во мне окончательно капитулировал.

— Я в ванную, котик. Мне надо принять душ.

Обернулась через плечо, и я успел отвести глаза от ее задницы буквально за долю секунды до того, как наши взгляды встретились.

— А ты готовься, зайчик.

Но взгляд при этом был внимательный и цепкий, совершенно не вяжущийся с пьяным лепетом. Неужели она все же настолько пьяна? Но тут подключился эмпатический модуль, и я понял: нет, не так уж и пьяна. Да, ее слегка развезло, однако базовые инстинкты преобладали над всем остальным. В любом состоянии Эльвира вела себя как Эльвира. Шальная императрица, в общем.

— Эй! — крикнул я ей вслед. — Там в ванной полотенце есть, зеленое! Оно чистое!

Не знаю, услышала ли. Зашумела вода.

Пока Эльвира плескалась, я занялся ликвидацией катастрофы на кухне. Собрал осколки, вытер лужи, выбросил размокшие салфетки. Руки работали, а в голове крутились совсем не те мысли, которые должны крутиться у взрослого ответственного мужчины. Картинка с полуголой Эльвирой стояла перед глазами, как назойливая реклама порносайта.

Так, чего я вообще хотел?

Точно. Допрос. Нужно выяснить, кто ее прислал и зачем.

А еще мне нужен холодный душ. Желательно ледяной.

Чтобы переключиться, я пошел в комнату и занялся упражнениями: приседания, отжимания. Кровь забурлила, прилила к лицу, я слегка вспотел, и в этот момент раздался звонок в дверь.

Пошел открывать, даже не задумавшись. Распахнул дверь, взмыленный и потный, и увидел на пороге Диану.

Она смущенно улыбнулась:

— Слушай, Сережа, я тут подумала… То, что мы завтра пойдем в кино — так это всего часа два. И все! У меня сегодня должно было быть дежурство, но Кира попросила поменяться. У нее завтра ночная, куда-то она хочет уехать. Я согласилась. А раз эта ночь свободная, и дома знают, что меня не будет… В общем, я подумала, что мы могли бы…

Она окончательно смутилась, но бросила на меня лукавый и многообещающий взгляд.

Я не успел ничего сказать.

Диана сама шагнула в прихожую, обняла меня и поцеловала долгим-долгим поцелуем. Так, что аж в ушах зашумело, и все мысли куда-то делись. Ее губы были мягкими и теплыми, пахло чем-то цветочным, я почувствовал, как ее пальцы скользнули по моему затылку…

…и в этом момент сзади грохнуло, распахнулась дверь ванной, и оттуда вышла Эльвира. Если не считать намотанного на волосы зеленого полотенца, абсолютно голая. На теле не было ничего. Вообще ничего. Даже тех пресловутых черных кружевных трусиков.

Она встала в коридоре, уперла руки в бока, отчего ее грудь приподнялась и выдвинулась вперед, и возмущенно спросила:

— Сережа, а где гель для душа? Я тот, который у тебя есть, не хочу! Он как-то невкусно пахнет!

Надо было видеть глаза Дианы.

Несколько томительно долгих секунд она смотрела на меня. Потом на Эльвиру. Потом снова на меня. В ее взгляде сменилось несколько стадий: шок, неверие, понимание, боль…

Пощечина прилетела раньше, чем я успел открыть рот. Звонкая, от души, с оттягом. Диана развернулась и выскочила из квартиры.

— Диана! — крикнул я ей вслед.

В ответ донесся только цокот каблучков по ступенькам.

Бежать за ней сейчас смысла не было. И что я ей скажу? Вся эта картина — голая мокрая женщина в моей квартире, причем с такими формами, от которых у любого мужика перехватывает дыхание — требовала объяснений, которых у меня не было. Пусть успокоится, отойдет. Может, даже сама придумает оправдание. Женщины иногда так делают, когда очень хотят верить.

Я прислонился к косяку и выдохнул. Надо было собраться с мыслями.

То, что показал эмпатический модуль в отношении Эльвиры, все еще крутилось в голове. Страх. Отвращение к происходящему. И еще одно — искусственная решимость, будто она заставляла себя играть роль, которая ей противна.

То, что ее пьяное представление было липой, я понял, когда она разлила чай. Слишком нарочитые движения, слишком театральные жесты. Модуль подтвердил мои подозрения: Эльвира играла пьяную, но контролировала себя лучше, чем хотела показать.

Кто-то ее прислал, и вопрос только в том, кто именно и зачем. А значит, Эльвиру надо допросить. Осторожно, методично выяснить, кто за этим стоит…

В этот момент я осознал, что уже в который раз циклюсь на этой мысли, но каждый раз забываю. Вот как сейчас, когда она стоит позади меня абсолютно голая, развесив груди на мое обозрения.

Повернувшись к Эльвире, я усмехнулся:

— Ну что, добилась, чего хотела? Молодец.

Женщина пожала плечами — и это движение заставило ее грудь качнуться так, что я усилием воли заставил себя смотреть ей в лицо, — после чего виновато икнула.

— А что я такого сделала? Ты сам виноват, что у тебя нет нормального геля в ванной. Чем ты вообще тут моешься?

Я смотрел на нее и понимал: она даже не осознала, что натворила. Или блестяще притворялась.

— Гель в большой зеленой бутылке, — сказал я. — Я туда перелил. Иди мойся.

— Слушаюсь, тащ майор!

Она фыркнула и направилась обратно в ванную. Выдающийся бюст при этом потрусил в собственном ритме, словно два щенка, пытающихся угнаться за хозяйкой. Капли воды еще блестели на ее коже, стекая по изгибу поясницы к ягодицам. Я проводил ее взглядом и мысленно выругался. Черт, смотрю на это зрелище, как мальчишка, впервые увидевший обнаженную женщину! Серега совершенно меня испортил своими гормонами.

Я вернулся на кухню.

Единственное, чего мне сейчас хотелось, — схватить бутылку коньяка, налить полный стакан и выпить залпом. Такого дня у