Двадцать два несчастья. Том 3 - Данияр Саматович Сугралинов

Я удивленно поморщился и стал читать дальше.

«Сережа, зря ты на меня дуешься. Я же тебе только добра желаю».

Потом новое сообщение, буквально через полминуты:

«Сережа! Давай мириться!»

А потом еще, еще и еще:

«Сережа! Ну хочешь, я извинюсь?»

«Мы с тобой можем очень хорошо подружиться, Сережа. Ты не пожалеешь. Обещаю».

«Сережа! Ну ответь же!»

А последнее вогнало меня в ступор, потому что я понял, от кого все эти сообщения:

«Сережа! В общем, раз ты такой, я беру бутылку коньяка и иду к тебе мириться! Эльвира».

Время отправления — две минуты назад.

Медсестра Эльвира. Та самая губастая и сиськастая брюнетка, что после спасения Лейлы заглянула «отметить успех», а потом сбежала, разглядев мою конуру. Та, что на рынке назвала Танюху «разведенкой с прицепом».

И вот эта прелестница сейчас идет ко мне мириться. С коньяком.

Потрясенно уставившись на кота, я простонал:

— Валера, спасай!

Глава 17

Однако после моего призыва о помощи Валера лишь глянул равнодушно и отвернулся. Не интересовала его Эльвира вообще никак. Видимо, не понимал пока, о ком речь.

— Ну и ладно, раз так, — вздохнул я и пошел готовиться к незваным гостям.

Пока туда-сюда, заглянул в электронную почту и увидел долгожданный ответ Караянниса:

'Сергей Николаевич, добрый день!

Есть хорошие новости. Слушание удалось отодвинуть на неделю: наш свидетель сейчас на стационарном лечении, справка направлена в суд, заявление удовлетворено. Итого у нас семь дней форы, и терять их нельзя…'

На этом месте письма я нахмурился. «На стационарном лечении», как же. Разгуливает по Казани и собирается завтра в полдень встречаться со мной этот ценный свидетель. Ну-ну.

'Вот что нужно сделать завтра, в крайнем случае послезавтра. По каждому пункту отчитаетесь отдельно.

Первое. Документы из больницы. Прошло уже два дня сверх срока, ответа нет. Позвоните или зайдите лично, выясните, в чем задержка.

Второе. Доверенность на мое имя. Срок три года. Рекомендую нотариуса Жемалетдинова А. А., мои данные у него есть, сделает сразу. Услуга платная.

Третье. Госпошлина. Оплатить можно на портале горсуда Казани либо в кассе. Портал удобнее. Квитанцию сфотографируйте или скачайте и пришлите мне.

Четвертое. Встреча с Л. Хусаиновой. Нужно убедить ее пройти независимую экспертизу. Идеально — в профильном медучреждении Москвы, допустим любой другой регион, кроме Марий-Эл и Башкирии. У них с Татарстаном слишком тесные судебные связи. Крайний срок освидетельствования — седьмое ноября. Когда она соберется, сообщите, я подключу связи, чтобы приняли вне очереди.

Пятое. Справка с места работы о вашем трудоустройстве на текущий момент. Если дадут еще и характеристику, будет совсем хорошо.

С уважением, Караяннис'.

В том месте, где Караяннис писал про подключение своих связей для независимой экспертизы Лейлы, я многозначительно хмыкнул. Ведь именно я в своей прошлой жизни свел его с нужными людьми из этой больницы. Чем он до сих пор с успехом и пользуется. Еще и деньги с меня за это возьмет, хитрый жук! Я с улыбкой покачал головой, но что поделать — вышло как вышло. Зато я получил второй шанс на жизнь. И теперь не должен его профукать.

Караяннису я ответил коротко:

'Уважаемый Артур Давидович!

Все выполню и в срок отчитаюсь.

С ув. Епиходов'

Я перечитал список еще раз и вздохнул. Работы полно! Но, с другой стороны, я и так собирался встретиться с Лейлой завтра. Так что сразу и этот вопрос решу. Надеюсь, она не заартачится и поедет в клинику академика Ройтберга, чтобы пройти там экспертизу.

А вот идти в больницу за документами мне не хотелось.

Хотя… а попрошу-ка я Марину Носик! Как председатель первичной профсоюзной организации Марина имеет полное право лезть во все дыры. Подумалось, что, если получится с ней задружиться, мы горы свернем! Хотя задружиться вроде уже получилось. Теперь важно не обидеть и не использовать, злоупотребляя ее симпатией.

Черт! А ведь еще реферат писать в аспирантуру, а у меня, как говорится, конь не валялся.

Я тяжко и печально вздохнул.

На полу в ответ мне протяжно вздохнул обожравшийся Валера.

— А ты чего вздыхаешь? — спросил я его. — Живешь в тепле, в квартире, жрешь самую полезную еду. Ромашки вон грызешь сколько угодно, гостям колготки рвешь или мышей им подбрасываешь. В общем, развлекаешься как умеешь. Что тебе еще не так?

Но Валера, который стопроцентно уже окончательно зазвездился, только еще раз вздохнул и не ответил.

Ну и ладно. Я тут психотерапевтом к разным котам не нанимался.

И тут мне позвонили. Подумал, что Эльвира, глянул на экран, но увидел незнакомый номер. Отвечать на звонки незнакомцев и незнакомок стало для меня в этой жизни уже традицией (не считая пары дней игнора журналистов), и я нажал «принять».

— Сергей? — Голос был глуховатый, с хрипотцой, и говоривший произнес мое имя так, словно привык отдавать команды, а не задавать вопросы.

— Да, слушаю. С кем имею честь?

— Владимир. Метро. Помнишь?

Я помнил. Мужчина с инфарктом в московском метро, которого я вытащил буквально с того света. Вспомнились его потертая камуфляжная куртка, землистое лицо, синюшные губы. И странная просьба, перед тем как его увезли на каталке: записать мой номер в его телефон.

— Помню, — сказал я. — Как вы?

— Живой.

Он замолк. Я ждал продолжения, но его не было. Этот человек явно не из тех, кто тратит слова попусту. Не говорил, а чеканил.

— Стентирование сделали, — добавил он наконец. — Два стента. Врачи говорят, повезло, еще минут десять — и все. — Он помолчал. — Это ты.

— Я просто оказался рядом.

— Не просто, — отрезал он. — Видел, как другие смотрели. Прошли бы мимо. Ты не прошел.

Я не знал, что на это ответить. Для меня это было естественно, как дышать. Врач видит умирающего пациента и действует безо всякого героизма, просто на рефлексах, вбитых десятилетиями практики.

— Должен, — сказал Владимир. В его голосе не было вопроса.

— Ничего вы мне не должны.

— Должен, — повторил он тверже. — Не люблю долги. Ни туда, ни сюда.

Я усмехнулся. Знакомая философия. Такие люди, как он, всегда платят по счетам и требуют того же от других.

— Номер твой сохранил, — продолжил Владимир. — Если что понадобится — звони. Без этого всего,