Затерянный мир - Валерий Увалов

— Господи… — медленно прошептал я. — Сколько же там было народу?

Тем временем еще одна ракета практически прошла барьер, но все же была задета и уже взорвалась внутри. А вот следующая свободно пролетела защиту, и через мгновение над стеной поднялся гриб огня и пыли. Дальше обстрелу уже ничего не мешало, и вскоре над сельбищем уже висело густое облако дыма, которое подсвечивалось бликами от пожарищ.

Единственное, что приходило мне на ум, когда я глядел на все происходящее, — это локальное истощение того механизма, который позволяет пользоваться чарами и даром. Элемийские ракеты попросту перегрузили систему. Вот все и отключилось, перенаправляя все доступные ресурсы на поддержания щита. Интересно, какой радиус зоны истощения?

Мы с Воледаром наблюдали продолжающуюся бомбардировку, не проронив ни слова, а что еще мы могли сделать? Тут даже врагов видно не было, чтобы хотя бы напугать их палкой, как я это сделал при первом появлении на людях.

И тут будто мои мысли услышали. Обстрел стих, а с южной стороны, над верхушками деревьев, появились черные точки, которые с каждой секундой увеличивались в размерах. Я даже присел, когда понял, что это, — на моих глазах на штурм поселения шли два десятка десантных бота. Но опять-таки странной конструкции: корпус, несомненно, от стандартного элемийского штурмового бота, а вот двигатели обычные атмосферные, выглядевшие несуразно при такой компоновке.

— На таких небесных кораблях вы сражаетесь с железодеями? — спросил Воледар, не отрывая глаз от штурмовых ботов.

— Нет. Эти корабли просто букашки по сравнению с тем, на котором я прилетел.

Но все же это уже была авиация, не хватает только ударных машин. На этой мысли я невольно осмотрел небо, ожидая увидеть ударную авиацию, но там было пусто. Тем временем штурмовые боты пересекли границу леса и полей, которые окружали Ручейково, и я заметил, как там, на опушке, стали падать деревья, а из леса начали выползать бронированные туши элемийских постановщиков щитов. И как только они оказались на свободном пространстве, тут же принялись за то, ради чего их и создавали, — разворачивать плазменные щиты.

А вот и роботизированная пехота появилась, укрывающаяся за спасительным зонтиком. Только мне кажется, что сейчас это уже лишнее, — уверен, что ответного огня не будет. Все оружие местных основано на чарах, и теперь они полностью беззащитны.

Я оказался прав. Боты беспрепятственно перелетели через стены и сели где-то там, в поселении. Сразу же добавились вспышки света от взрывов и стрельбы. А наземные силы разделились на три группы: центральная двинулась по прямой к южным воротам, а одна из фланговых — к восточным. Уверен, что вторая фланговая группа направилась к западным воротам, но отсюда не было видно. Через десять минут постановщики щитов восточной группы начали втягиваться внутрь поселения.

Неожиданно из северных ворот вылетело несколько плазменных сгустков, ударив вдоль дороги. А через мгновение оттуда повалила толпа. Люди пытались разбегаться в стороны, как только оказывались снаружи. Было и немало всадников, которые, не разбирая дороги, стремились ускакать как можно дальше от смертельной угрозы. Но людей было очень много!

Давка уносила много жизней, но еще больше уносили плазменные сгустки, которые постоянно влетали в толпу спасавшихся людей, проделывали целые просеки. И если, до этого момента все эти разговоры и гипотетические угрозы от железодеев я воспринимал как-то отстраненно, то теперь видел воочию, что эти твари действительно дьявольские отродья.

Я сжимал кулаки до побеления костяшек и скрежетал зубами, наблюдая это побоище. Злость и ярость кипели у меня внутри, и последней каплей стала мысль, что где-то там Васимир и Сергут.

— Мы должны им помочь! — крикнул я и намеревался уже выскочить из кустов, но тяжелая рука легла мне на плечо.

— Нет, Дамитар, им уже ничем не поможешь, — настойчиво сказал Воледар, продолжая меня удерживать.

— Пусти, я приказываю! — крикнул я и дернул плечом, чтобы освободиться.

Это мне удалось, и я даже сделал пару шагов, но в то же мгновение ощутил удар в затылок, резкую боль — и наступила темнота.

* * *

В сознание меня привел урчащий от голода желудок. Не успев еще открыть глаза, я почуял одуряющий запах жареного мяса и невольно проглотил слюну. Но другие телодвижения совершать не спешил, так как не понимал, где нахожусь. Воображение рисовало сочные, капающие жиром куски мяса моловцы, нанизанные на шампур. Сквозь эту картинку с трудом пробивался запах леса, слышался шелест листвы и бурление какого-то варева, — похоже, я снова в лесу. Не успел я обдумать эту мысль, как услышал окрик Варани:

— Хватит разлеживаться, небось все бока уже замял!

Я резко сел и туманным взглядом окинул окружающую обстановку. Судя по царящему сумраку, уже вечер. Получается, я был без сознания целый день. Не было никаких лихих людей и уж тем более железодеев, а вокруг груды раскаленных камней сидели все знакомые лица. На треноге висел котелок, в котором что-то кипело, а Вараня помешивала эту жижу большой ложкой.

Источник аромата тоже нашелся: рядом с котелком на рогатках висел большой кусок мяса непонятного происхождения, который проворачивал Никфор. И, как я себе представлял, с мяса капал жир, тут же с шипением испаряясь, как только капля падала на камень. Надея по-прежнему сидела как мышка, погрузившись в себя, а Воледар пялился на стекающий жир, периодически поглядывал на меня исподлобья.

Внезапно мой затылок напомнил, что недавно ему досталось, и я невольно потер место ушиба, в свою очередь поглядывая на святорока. Я прекрасно знал, что это сделал он, только сомневался, что это был неправильный поступок.

Еще немного размяв шею, я перевел взгляд на раскаленные камни и спросил:

— Воледар, ты снова чувствуешь дар?

Тот поднял голову и посмотрел на меня с удивлением. «А ты полагал, я сейчас начну распинать тебя», — подумал я. Воледар недоверчиво ответил:

— Да. Хвала Господу. — Рядом с ним возник чаровый щит и тут же исчез.

— Отлично, — кивнул я. — А на каком расстоянии от Ручейково ты почувствовал, что дар вернулся?

И без того морщинистый лоб святорока сморщился еще больше:

— Так поди версты полторы было.

Понятно, с учетом самого сельбища получается, что истощение произошло в пузыре пяти-шести километров в