Затерянный мир - Валерий Увалов

— Ба-а-атюшки, неужто нашего князька совесть замучила? А чего ж ты, ирод, не подумал о нас, когда творил свои богомерзкие дела?

Я действительно чувствовал себя виноватым в случившемся и опустил голову, периодически поглядывая на распаляющуюся Вараню.

— Нет уж, заварил кашу — теперь расхлебывай. Васимир доверил тебе нас, беззащитных, — она погладила по голове сидящую рядом Надею, — вот теперь заботься. И попробуй только сбежать, — Вараня потрясла пальцем, — найду и поджарю!

Со стороны Воледара послышался приглушенный смех, замаскированный кашлем в кулак.

— А с тебя, бородатый пень, — она перевела свое внимание на святорока, — я еще спрошу за посуду утерянную.

Воледар вдруг зашелся реальным кашлем, но тяжелый кулак Варани, прилетевший ему по спине, тут же привел его в чувства. Удар был такой силы, что мне послышался хруст, и с выпученными то ли от прошедшего кашля, то ли от удара глазами Воледар отсел подальше, на расстояние вытянутой руки.

Я вдруг понял весь идиотизм своего предложения. Если Васимира арестовали, то наверняка и про его слуг узнают, и с кем они ушли. Судя по тому, что я услышал про ведомников, Вараню и Надею тоже будут искать по всему Беловодью. Да, я действительно заварил кашу, только как теперь ее расхлебывать?

— Я тоже пойду с тобой, Дамитар, — вдруг сказал Воледар. — Я поклялся служить тебе и не отступлюсь. Такова воля Господа. — Он перекрестился и уставился на меня.

А вот Воледару терять нечего, и он остается со мной только потому, что боится, что сделал неправильный выбор. Если я на самом деле окажусь слугой дьявола, то он хочет быть рядом, чтобы эту ошибку исправить и отправить меня обратно в ад путем отсечения головы. Это хорошо читалось в его глазах, и я даже потер свою шею, представив этот процесс.

Ладно, раз начал, то нужно доводить до конца, и я посмотрел на Надею, которая все время молчала, что ей несвойственно. Она продолжала сидеть, глядя на костер, будто не слыша нашего разговора. Что, интересно, творится сейчас в ее голове?

Предлагать ей уйти я не стал, так как, в принципе, Вараня ответила и за нее, поэтому я перевел взгляд на внимательно слушающего нас Никфора.

— Никфор, ты можешь вернуться обратно и жить как жил. Думаю, ведомники не заинтересуются таким, как ты. Тем более твоя ватага сможет помочь спрятаться на время, пока все стихнет.

— Неа, — без раздумий ответил Никфор. — Теперь вы моя ватага, так что я не вернусь обратно. Да и пропадете вы без меня, — растянул он губы в улыбке, заставив улыбнуться и меня.

Да, похоже, я слишком привязал к себе пацана, и теперь ему кажется, что со мной безопаснее, чем где-либо. И уговорить его вернуться у меня не получится, да и, честно говоря, мне не хочется.

Вараня вдруг закряхтела поднимаясь и проворчала.

— Ну все, раз обниматься не будем, значит, пожрать приготовлю. Чего зря сидеть?

И действительно, чего зря сидеть? Меня давно терзала мысль, которую я хотел проверить. Тем более, кто я такой, знает только Воледар. Посмотрим, как остальные отреагируют.

— Воледар, а как ты создаешь чаровый щит без предметов, созданных чародеями?

— Только благодаря вере и чистым помыслам, — ответил тот и стал ковыряться в огне палкой, поднимая сноп искр.

«Очень информативно», — подумал я. И воскликнул:

— Отлично! Я не сомневаюсь в крепости твоей веры и уж тем более в чистоте твоих помыслов, но как это выглядит? Ты молитву произносишь, или что?

Он вдруг прекратил свое занятие и с подозрением посмотрел на меня исподлобья, но я продолжал всем своим видом демонстрировать искренний интерес.

— Нас учат представлять в нужном месте священные письмена, переданные посланником Господа. — Воледар опустил взгляд на костер и продолжил ковыряться палкой, добавив: — Чтоб такого добиться, нужно провести годы за священными книгами в молитвах.

— А я так смогу?! — с восхищением спросил Никфор.

— Угу, — буркнул Воледар. — Я тебе покажу. — Он нарисовал обугленной палкой на земле небольшой круг. — Представь этот круг прямо перед собой и пожелай его увидеть своими глазами. — Неожиданно в воздухе прямо над костром проявилось голубоватое кольцо. — Вот так.

— Вот это да! — загорелся Никфор и стал пучить глаза, пытаясь повторить и вызывая у Воледара легкую улыбку.

А я уже не обращал на них внимания, полностью поглощенный своими мыслями. Да, подготовка у святороков что надо, концентрация требуется нешуточная, чтобы представить набор символов и удерживать их независимо от движения. Я вдруг вспомнил символы, которые видел в книге, и слова Никфора о нагревании камней.

Подтянув к себе котомку, в которую успел побросать все, что наизобретал, я принялся все это вытаскивать наружу. Положив перед собой передатчик, я достал батарею и проверил, не потекла ли она, после чего подсоединил ее в цепь, а вот с антенной пришлось повозиться. Сейчас мне не нужен был длинный провод и, отмерив сантиметров десять, несколько раз согнул проволоку, чтобы отломить этот кусок, после чего повторил.

Второй десятисантиметровый кусок разделил еще на две не равные части. Оставшийся целым кусок свернул в треугольник и местом, где скрутил концы, подсоединил к колебательному контуру передатчика. Длинный отрезок от второго куска прикрепил к одной из вершин треугольника, а короткий закрепил на этом отрезке так, чтобы получилась перечеркнутая линия. Причем короткий отрезок касался вершины треугольника.

Высунув язык от усердия, я вставил в катушку стальной стержень, — ни к чему мне сейчас крики о дыхании дьявола, поэтому решил сразу установить ту частоту, на которой происходило свечение. Еще раз поправил хитрую антенну, чтобы треугольник был перпендикулярно земле, и с выдохом замкнул цепь.

Свечение действительно появилось, и так, как я хотел, — светился треугольник вместе с перечеркнутой линией, но ничего другого не происходило. Тогда я несколько раз прикоснулся к антенне, чтобы убедиться, что это безопасно, и стал медленно отодвигать зачеркивающую линию от вершины треугольника.

На моих глазах воздух внутри треугольника задрожал и поплыл, смазывая видимые через него предметы. Я прекратил отодвигать отрезок проволоки и поднес руку к светящемуся треугольнику, ощутив тепло. И пока я с трудом сдерживался, чтобы не заорать от результата, подобрал с земли небольшую палку, просунул ее в треугольник и замер, но ничего не происходило. Тогда я снова, еще дальше,