Затерянный мир - Валерий Увалов

— Да! — заорал я, вскочив на ноги. — Вы это видели, видели?! — заплясал я вокруг эксперимента.

И когда взглянул на своих спутников, то увидел изумление в их глазах, а Никфор даже рот открыл.

— Как ты… — медленно начал Воледар.

Но его перебил восторженный крик Никфора:

— Ты чародей, Дамитар!

Наверное, в этот момент моя улыбка доставала до самых ушей. Меня переполняли чувства эйфории и облегчения, — теперь и я что-то могу в этом мире. Но это продлилось недолго, так как лица наблюдателей моего триумфа вдруг стали озадаченными, а потом испуганными. Ничего не понимая, я смотрел, как все четверо медленно поднялись и обернулись в одну сторону, а через мгновение в той стороне небо озарилось яркой вспышкой.

— Что там? — с тревогой спросил я, так как и меня проняло.

Воледар ответил мне безжизненным голосом:

— Ручейково.

Глава 8

Сельбище Ручейково. Допросная изба

Ночь над сельбищем была одной из тех, которую можно назвать ясной. Отступил красноватый оттенок, и на небе стали видны причудливые узоры, которые вызывали у людей благоговейный трепет перед величием Создателя. Особенно это касалось небесных врат, очертания и блеск которых видны только в такую ночь.

Все, кто бодрствовал в сельбище Ручейково, наблюдали за этим зрелищем, а особо набожные читали молитвы. Наблюдали за небом и вои, которые охраняли допросную избу, — ничем не примечательное деревянное строение среди сотни подобных. Но как раз наличие охраны и бросалось в глаза, говоря о казенности строения за забором.

В отличие от других деревянных построек, допросная изба имела одну особенность, которую не видно снаружи, а именно подвал. Но не те деревянные клетушки, куда хозяева своих домов складывают соленья, а может, чего и ценнее. Здесь подвал каменный, с одним большим помещением и несколькими камерами, где нередко сидели узники, ожидая своего часа, и сейчас две такие камеры не были пусты.

Васимир сидел на полу, опершись о стенку камеры и вытянув ноги. Его взгляд скользил по светящимся прутьям стальной решетки, которая перекрывала выход из камеры. Периодически он разглядывал защитные узоры стен допросной, пытаясь вспомнить, какую роль они играют. И все для того, чтобы не сойти с ума, сидя здесь в неподвижности. Но еще помогал разговор с его слугой, который также сидел в соседней камере.

Вот и сейчас, после очередного осмотра всех достопримечательностей этого гостеприимного места, он в очередной раз решил поинтересоваться:

— Сергут, ты живой?

Послышался металлический лязг кандалов, после чего донесся приглушенный голос:

— Да, боярин.

— Ну, доволен, что остался со мной?

— А-а-а, — протянул Сергут, — я ж не баба, чтобы быть довольным или недовольным. Мое дело — служить, а вы там сами разбирайтесь.

— Старый дурень, — буркнул Васимир.

— Да, боярин.

— Вот выберемся отсюда — выпорю за то, что не послушался и не ушел.

— Как скажешь, боярин, — ответил Сергут и снова лязгнул кандалами.

Васимир хмыкнул и уже хотел продолжить распинать Сергута, но внезапно послышался скрип петель, а затем и шаги спускающихся по ступенькам людей. Через десяток ударов сердца появился епископ Явен, подошедший вплотную к решетке камеры.

С высоко задранным подбородком он несколько секунд рассматривал Васимира, а затем бросил взгляд на сопровождающего дьяка и отошел в сторону. В это мгновение свечение прутьев решетки исчезло, а дьяк завозился с замком. Когда наконец он справился и открыл стальную преграду, в камеру тут же вошла пара дюжих воев, тоже из ведомников. Подхватив Васимира под руки, с лязганьем цепи кандалов о каменный пол вынесли того наружу.

Боярина усадили на отставленный стул, и тот поочередно посмотрел на молодцов, которые стояли по бокам, затем на дьяка, сидевшего в углу и приготовившегося записывать. А после перевел внимание на епископа, который устроился напротив за столом. Но тот демонстративно не обращал внимания на Васимира и перекладывал листки в кожаной папке, покачивая головой.

Это представление продолжалось несколько минут, прежде чем, не отрываясь от чтения, Явен спросил:

— Расскажи, боярин, как человек из такого славного рода мог спутаться с приспешником дьявола по имени… — Он перевернул несколько листков обратно и, задержавшись на мгновение, добавил: — Дамитар?

— Где доказательство, что он приспешник?

Из угла, где сидел дьякон, раздался скрип пера, а епископ, наконец, взглянул на Васимира, но по его взгляду было понятно, что он смотрит как на умалишенного.

— Ну как же? — сказал Явен и снова нырнул в листки. — Появился из леса, разговаривал на странном языке, не использует дар, утверждал, что сын князя Воеводина, у которого не было сына. И лучшее доказательство — это дыхание дьявола над твоим подворьем, боярин. Так что покайся и расскажи, как на духу, чем он тебя соблазнил и какие богомерзкие дела вы творили в Ручейково.

Васимир думал над словами епископа, и выходило, что ответить ему нечего. Сказать, что Дамитар не сын князя? Но других Воеводиных в Беловодье нет. Если попытаться убедить, что это не дыхание дьявола, то придется рассказать то, что он услышал от Дамитара, но в глазах ведомников это будет выглядеть еще большей дьявольщиной. И боярин сказал единственное, что мог:

— Он не приспешник дьявола.

Явен подпер кулаком подбородок и уставился со скучающим видом на Васимира. Затем глубоко вздохнул и бросил взгляд на воев. Те уже хотели приступить к своим обязанностям, но вдруг пол под ногами вздрогнул, а с потолка посыпалась крошка. Все присутствующие непонимающе завертели головами, но толчок повторился снова.

— Что это? — спросил Явен, но ответом ему было молчание. После очередного толчка он приказал: — В камеру его! — А сам бросился к ступенькам, ведущим прочь из подвала.

Выскочив на улицу, он услышал тревожный звон колокола, разносящийся по всей округе. Отовсюду доносились крики жителей, будто все сельбище разом очнулось ото сна.

Окинув взором подворье, он заметил, что охрана смотрит в одном направлении.

— Что происходит?! — окликнул Явен ближайшего воя, и, когда тот повернулся, епископ увидел на его лице испуг.

В этот момент небо озарилось светом, и Явен инстинктивно прикрыл глаза рукой. Через мгновение раздался оглушительный гром, и снова земля подпрыгнула под ногами. Когда епископ убрал руку, то увидел, как над стенами поселения расходятся огненные круги, заставляя светиться заслон, защищающий