Крестьянский король - Никифор Гойда

Медведь всё это время ходил вокруг. Он проверял нас недалеко, но так, чтобы мы его знали. Иногда по ночам собаки поднимали шум, и нам приходилось выходить. Никто героем не был. Просто каждый делал своё. Дети спали в домах. Мужики обходили углы. Женщины собирали на крыльцо остатки еды, чтобы ничего не пришлось подбирать из травы. Утром всё было тихо. И так шло до тех пор, пока на дальнем склоне не появились свежие следы в сторону ивняка. Значит, ушёл. Нам туда не надо.

А у нас двигалась своя жизнь. Разметки под новые избы теперь стали не просто верёвками. Поднялись первые венцы. На них легли короткие балки. Я подошёл к одному строю и сказал:

«Сразу оставляйте место под сухой закут для семян. Не в печи и не у стены. В промежуточном прохладном месте. Там не будет духоты летом и не будет сырости весной».

Женщина из этой семьи кивнула и ответила:

«Поняла. Мы у себя делали по-другому. Здесь сделаем так, как вы говорите».

Я добавил:

«Это не потому, что моё лучше. А потому, что так здесь дует ветер и идёт вода. Место диктует свои правила».

Мы оба улыбнулись. В этих словах был смысл без всякой философии.

И ещё одно. Я заметил, что те, кто пришёл, начинают брать на себя ночные обходы у воды, не только наши. Это было хорошим знаком. Значит, они стали своими не по словам, а по делу.

К концу месяца всё вошло в нужную колею. Лоток с затвором отрабатывал каждый день как по расписанию. Колесо стояло и ждало часа. Каменный круг ещё впереди, но теперь мы точно знали, что его есть куда поставить и чем крутить. Рассадники держали ровную зелень. Горох и бобы охотно тянулись. Новые избы росли без взвизга и без остановок. Люди приходили и оставались. Не гости, не прохожие, а работники.

Мы не ждали чудес от весны и не боялись трудностей. Мы просто делали, как надо. Спорили, когда надо. Соглашались, когда видели доказательство. И если уж называть это как-то, то это и есть наш новый уклад. Здесь нет лишнего, нет громкого. Есть вода, камень, дерево, ткань, земля и человек.

Глава 15

Май встал без громких слов. Земля отпустила воду, дороги подсохли пятнами. Утро тянуло дымком от печей, речка шумела ровно, птицы перекликались в кустах, и было ясно: начинается новый круг.

Во дворе у Никиты кипела обычная работа. Гаврила проверял упряжь, Никита примерял на телегу поперечины. Я положил на лавку мешочки с семенами, разложил их как всегда по кучкам, чтобы не путаться, и сел с блокнотом. Планшет лежал рядом, подзаряженный за последние ясные дни. Я включил его ненадолго, только чтобы сверить прошлогодние пометки по срокам и нормам, и тут же убрал в тканевый чехол. В мае важнее руки.

Матвей зашёл без стука, сел краем на скамью и сказал коротко: пора собирать людей, дел невпроворот. Я кивнул. Сегодня у нас три главных дела. Первая пахота под овёс и пшеницу на тех участках, что готовили с осени. Разметка под гречиху на прошлогодней целине, её бросим после тепла, но границы надо наметить сразу. И огородные работы у дворов: рассадники, дуги, укрытия, чтобы потом не метаться.

Мы вышли на улицу. У ворот уже стояли Роман и Пётр, рядом Ефим поправлял ремень у плуга. Подтащили мешки, проверили лемех, посмотрели, как держится накладка на носке. Всё живое, всё на месте. Дарья подошла с корзинкой, в ней тканевые пакетики с подписями. Горох, второй оборот. Бобы на край полей. Редис на ранний стол. Пакетики лёгкие, но важные. Рядом Ульяна принесла связку колышков и бечёвку, Параскева — тонкую ткань на укрытия. Марфа, как всегда следила, где кому стоять и что за кем идёт.

Матвей объявил: собираем три звена. Первое звено с плугом и лошадью — Роман у рукоятей, Ефим и Пётр по бокам, а я у головы. Второе звено — борона из берёзовых веток и жердей, поволока за лошадью, чтобы прикрыть разбросанное зерно. Никита повезёт. Третье звено — сев. Я показываю, где бросать, женщины и дети идут следом, поправляют, где густо.

Роман спросил спокойно: с чего начнём. Я ответил: овёс первым, он любит холодок. Пшеница рядом, но мы не ломимся — держим ровный шаг. Гречиху позже, в тёплую полоску, зато сегодня мы для неё участок выверим, чтобы потом не спорить.

Встали на край поля. Я провёл верёвку вдоль межи, чтобы линию не уводило. Роман поднял на меня глаза и сказал тихо: держим так, как договаривались. Лошадь взяла первый проход. Земля ложилась послушно. Мы шли за плугом молча, у каждого было своё дело. На развороте Матвей кивнул: глубина ровная, пласт идёт мягко. Мы сделали второй проход и третий, чтобы было куда бросать зерно.

Когда подошла очередь сева, я показал на ладони простой приём. Берёте горсть, кидаете легко, как корм курице, чтобы зерно падало не кучей, а росой. Марфа фыркнула: да кому ты это объясняешь, мы не первый день живём. Я только улыбнулся: ладно, говорю для себя. Когда бросили первые пригоршни овса, я прошёл следом, посчитал на шаге, как он лёг, и махнул Никите. Тяни борону. Жерди зашуршали, прикрыли