Возвращение. Часть II - Даниил Корнаков

И всё это ради этих маленьких колбочек, несущих спасение всему человечеству.

— Минуту… — шёпотом отозвалась она, быстро пробегаясь взглядам по имеющимся колбам. — Это все образцы? Матвей говорил, их было около пятидесяти штук.

— Прошу прощения, Матвей?

Оговорилась. Ничего страшного, просто переведи разговор:

— Просто ответь на мой вопрос.

— Да, когда сержант Буров доставил их сюда, при нём было пятьдесят три колбы.

— Я насчитала здесь двадцать семь. — Она обернулась к нему и на блекнущем свете визора его шлема заметила, как быстро он моргает. — Что случилось с остальными?

— Все они ушли на валидацию аналитики, калибровочные прогоны и создание контрольных образцов, после чего были утилизированы…

— Стоп, стоп… — Рукавицы Маши заскрипели от кулаков. — Ты потратил на валидацию половину всех образцов?

Гриша сглотнул. Пар от горячего дыхания влагой осел на его визоре.

— Д-да, — вновь сглотнул ученый.

— Боже мой… — Она схватилась бы за голову, если бы не стесненность костюма. — Почему так много? Для валидации достаточно не более трёх образцов! Это же преступная расточительность!

— Да, боюсь… я немного ошибся в расчётах…

— Ошибся в расчётах⁈ Да ты…

Она стиснула зубы и заорала про себя:

«Кретин! Чёртов кретин! Дилетант проклятый!»

Потом сделала глубокий вдох, выдохнула.

— Гриша, ответь-ка мне на один вопрос… — чуть спокойнее сказала она, закрыв глаза. — Кто тебя обучал микробиологии, вирусологии?

Гриша немного помолчал, прежде чем ответить:

— Никто.

Маша потеряла дар речи.

— То есть как это никто?..

— Я обучался по книгам, — совершенно серьезно ответил он. — Видите ли, Мария, в отличие от вас рядом со мной не присутствовало профессионального вирусолога вроде вашей матери, имевшей возможность получить свои знания до Вторжения и передать вам. Поэтому мне приходилось постигать всё самостоятельно, полагаясь исключительно на свою…

— Твою. Мать, — раздражённо отчеканила Маша.

Но всё же в одном Грише стоило отдать должное — он смог убедить в своём профессионализме Железнова! И даже наверняка продемонстрировать ему какие-то свои успехи. Может, сварил какой-нибудь яд или прочитал вычитанную им в книжке лекцию о вреде бактерий и грязных рук.

В глазах несведущего и фокусник, вытащивший из шляпы кролика, окажется волшебником.

Она посмотрела на Гришу, который вдруг из взрослого мужчины превратился в какого-то необразованного школяра. И ей вдруг стало его жаль. Ведь у него и правда не было возможности научиться всему тому, что узнала она благодаря матери. Кто знает, возможно у него прирожденный талант к изучению микробиологии?

— Вернемся в лабораторию, — снисходительным тоном произнесла она. — Хочу взглянуть на твои записи за последние полгода. Я должна убедиться, что всё это время ты не превращал «Копье» в нечто, способное дать мерзлякам иммунитет к холоду.

— Конечно, конечно… — пролепетал Гриша, задвигая обратно ящик с «Копьем».

Глава 11

Ева

Китайская станция «Чжуншань» казалась миражом, расположенная в белёсой глуши: ни гор, ни холмов, одни только снежные покровы, уходящие за горизонт, и над всем этим причудливым виде́нием нависали тяжелые, сумеречные облака.

Их вездеход неторопливо приближался к станции по одной из множества дорог, отмеченной свежими рядами гусеничных следов. Все они, по мере приближения к станции, смыкались в один широкий путь, отмеченный навигационными флажками.

«Чжуншань» выходил из зимней спячки, принимая к себе торговцев со всей восточной части континента. На станцию, в обмен на новые ваттбраслеты, метеодатчики, оружие и ещё навалом разной всячины непрерывным потоком везли батареи с ваттами, еду, запчасти и многое другое. Перед началом сезона стремились поскорее оказаться там и собиратели, желающие первыми отхватить спецзаказ на какую-нибудь редкую деталь, за которую могли получить солидное вознаграждение.

— Видите вон то здоровенное здание? — Надя указала на гигантский комплекс кубической формы, вокруг которого теснились сотни мелких жилых модулей. — Это старая кобольтодобывающая станция. Одна из причин, почему «Чжуншань» переехал сюда.

— Как это «переехал»? — спросил Тихон.

— В далёкие времена «Чжуншань» располагался рядом с «Прогрессом», буквально в полукилометре. Но потом китайцы нашли в этой местности богатые залежи кобальта и перевезли всё оборудование сюда, а модули продали России. Всё делали в спешке, желая поскорее занять месторождение.

— Откуда ты всё это знаешь? — поинтересовался Матвей.

— Это всё Вадим Георгиевич, — печально улыбнулась она, оглянувшись на собирателя. — Он нам с Машей часто всякого рассказывал. «Занимался просветительством» — так он это называл.

Упоминание старика вызвало у Матвея странное чувство: будто время повернулось вспять, и он вновь оказался там, в салоне «Титана», идущего в сторону «Мак-Мердо».

Вскоре они заехали в гараж, и по приказу встретившего их вооруженного чжуншановца поочередно покинули вездеход. Позже он взялся за рацию, проговорил что-то на китайском, и на ломанном русском велел им проходить.

Через пять минут путники, следуя за Надей, окунулись в пучину громких голосов, гама и шума, смешанного с горячим и аппетитным ароматом жареной рыбы. Главный рынок станции «Чжуншань», расположенный в ряде громадных ангаров, некогда бывших складами для хранения кобальта, ныне рвался по швам от наплыва посетителей. Немецкий, французский, китайский, английский, русский — все языки смешались в общем котле выгодных сделок и оживленной торгов. Безостановочно кричал громкоговоритель, поочередно рекламируя услуги пошива, починки, забегаловки, и дублировал объявление на разных языках. И тишина, кажется, навсегда умерла в этих стенах, превратившись в некое табу.

Арина дёрнула Матвея за рукав. Губы её зашевелились, но вылетевшее слова смешались с экспрессивными выкриками диктора из динамика.

— Я не слышу, Арин! Говори громче!

Она встала на цыпочки, приложила ладонь к щеке и крикнула ему в ухо:

— А я-то думала, это рынок «Палмер» громадный!

У Тихона голова вертелась словно луч маяка, спеша охватить всё вокруг. Лейгур шёл так, будто вокруг и не было никакого хаоса, и перед ним раскинулся один из тех прогулочных парков, что они видели в Москве. Идущая впереди всех Надя, походя на обеспокоенную мать, подманивала их рукой, веля не отставать.

Рынок всё не кончался, голоса не утихали. И они всё шли и шли, пока, наконец, Надя не остановилась у широченного стола, заваленного разнообразным огнестрельным оружием, ящиками с патронами и самодельными ножами.

Стоявший к ним спиной мужчина строгим голосом отчитывал на китайском худенького юношу, угрожая тому