Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

— Тогда разговор окончен, — холодно отрезала Сияна. — Всё просто. Можешь считать это официальным ответом.

Она демонстративно развернулась, чтобы уйти. И в тот самый момент, когда она сделала первый шаг прочь от края стены, что-то внутри меня, какая-то туго сжатая пружина, которую я долго и упорно сдерживал, лопнула с оглушительным внутренним треском.

Меня накрыла волна ярости такой мощной, обжигающей, первобытной, что я сам на секунду удивился её силе. Злость копилась во мне неделями, если не месяцами, пока я тут как проклятый разгребал все бесконечные проблемы и заморочки, которые сыпались на мою многострадальную голову, как из дырявого мешка.

— Если ты сейчас же не откроешь эти чёртовы ворота, клянусь, я вернусь сюда с полноценной армией! — взревел я.

Голос мой, усиленный праведным гневом, раскатился по всему лагерю, как внезапный удар грома среди ясного неба. Вся работа, весь копошащийся муравейник мгновенно замер, солдаты, как по команде, развернулись в мою сторону и, уставившись на меня во все глаза, разинули рты.

— Ты незаконно удерживаешь моего дипломата! Это, между прочим, казус белли, если ты понимаешь, о чём я! И я имею полное право вернуть её силой, чего бы мне это ни стоило! И если уж приду в твою паршивую деревню с армией… — я сделал многозначительную паузу, наслаждаясь эффектом, — не думай, что оставлю эти ворота в целости и сохранности! О нет, дорогуша! Я разнесу их в щепки, сожгу твои хлипкие стены к такой-то матери и выставлю тебя униженную и опозоренную на всеобщее обозрение всему Истоку! Чтобы все видели, что бывает с теми, кто не уважает чужой суверенитет и смеет трогать дипломатов!

Кажется, я даже ногами притопнул от переполнявших меня эмоций, как маленький капризный ребенок. Только вот игрушки у меня были посерьезнее.

Как это ни странно, но угроза, похоже, подействовала лучше любых дипломатических увещеваний.

Сияна замерла на месте, как вкопанная, будто налетела на невидимую стену. Медленно, очень медленно развернулась и, перегнувшись через перила, снова посмотрела на меня сверху вниз. В её глазах уже не было прежней заносчивой уверенности.

— Вот как? — протянула она.

Глава 16

Голос её звучал уже не так вызывающе, скорее… озадаченно и даже чуточку испуганно.

— Я приехал сюда вести переговоры мирно! С добрыми, мать их, намерениями! — прорычал я, чувствуя, как кровь яростно стучит в висках, а перед глазами пляшут красные круги. — Но моё терпение, знаешь ли, не резиновое! Оно уже на пределе! Просто на исходе, понимаешь ты это или нет⁈ На меня и так свалился целый рой ненужных проблем и идиотских осложнений, пока я тут, блин, как проклятый пытаюсь построить свою торговую империю, наладить логистику, поднять ВВП на душу населения! А если ты, курица безмозглая, собираешься усугублять мои проблемы, добавляя мне геморроя на ровном месте, то я разберусь с тобой быстро и без лишних сантиментов! Так что не испытывай моё терпение дальше, Сияна. Пожалуйста, очень тебя прошу, не доводи до греха.

Я старался, чтобы это «пожалуйста» прозвучало максимально угрожающе, как последнее китайское предупреждение.

Слова слетали с языка, и, чёрт возьми, мне нравилось, как они звучат весомо, убедительно. Я даже и не думал разыгрывать спектакль или какую-то дешёвую театральную постановку, чтобы показать, насколько я крутой и страшный. Однако помимо воли моя морда лица, я был в этом уверен, покраснела, как перезрелый помидор, а горло саднило от непривычного крика.

И в этот самый момент я был точно готов отдать приказ собрать самую большую армию, какую только мог себе позволить на текущий момент, и отправить её прямиком сюда, чтобы сжечь эти грёбаные ворота дотла.

И плевать с высокой колокольни на издержки, на репутацию, на все политесы! Иногда принципы и чувство собственного достоинства дороже любых денег.

Сияна, кажется, наконец-то почувствовала, что я не блефую, что это не пустые угрозы обиженного коммерсанта. Она не выглядела откровенно испуганной, нет, скорее… обеспокоенной и даже немного растерянной.

Как будто случайно перешла невидимую черту, которую вовсе не собиралась переходить. Для неё все это, похоже, было частью какой-то сложной местной игры, каким-то замысловатым дипломатическим танцем с кучей условностей, реверансами и скрытыми выпадами. Вот только я, похоже, оказался хреновым танцором, абсолютно не желающим участвовать в придворном балете. У меня свои методы, прямые, как удар лома.

И эффективные, как показала практика.

— Успокойся, — сказала она, торопливо поднимая руку, как бы пытаясь остановить мой праведный гнев, готовый обрушиться на её голову. — Я спущусь. Поговорим.

Голос её звучал уже гораздо миролюбивее, успокаивающее.

Ну вот, другое дело. Сразу бы так. Зачем было доводить Алексея Сергеевича до белого каления?

— Отлично, — ответил я, пытаясь отдышаться и привести пульс в норму. Сердце колотилось в груди, как отбойный молоток. Я, кажется, никогда в своей долгой и бурной жизни настолько не терял самообладания.

Когда-то, казалось, тысячу лет назад, был у меня учитель трудов в школе, Константин Иванович. У всех знакомых трудовики сплошь алкоголики, а мой всех учеников называл на «вы», и только так. Он не пил, всегда выглядел чистым, опрятным, поджарым, физически сильным (регулярно занимался на турнике). Константин Иванович слыл убеждённым коммунистом, но, к его чести, нам свои убеждения не транслировал. Это на моей памяти чуть ли не единственный человек с непробиваемым спокойствием. На бестолочей и хулиганов, а школа моя была совсем не из элитного района, он ни разу не повысил голос. И да, он нас несгибаемо учил своему предмету, не обращая внимания на наше сопротивление.

Я, как показала практика, не Константин Иванович.

Да, орал я на нерадивых подчинённых, бывало не раз, особенно в лихие девяностые, когда строил свой первый бизнес с нуля. Мог и крепким словцом приложить, и кулаком по столу стукнуть.

Но вот так, чтобы угрожать полномасштабной войной, уничтожением целого поселения…

Нет, в старом мире, на Земле, ничего подобного и близко не случалось даже в моих самых смелых фантазиях. Это чувство власти… оно, блин, опьяняло. Реально, как самый сильный наркотик. Внезапно я начал с пугающей ясностью понимать, как такие типы, вроде Германа Дурнева или этого отморозка Лекса Могучего, могут спокойно жить, развязывая войны ради какой-то там мифической славы или захвата новых территорий.

Я рявкнул, выплеснул свой