Фантастика 2025-168 - Сергей Леонидович Орлов

— Как? — изумилась Нечаева, но руку не отняла.

— Простите, — повторил я. — Я не прав.

— Священные котики, — вздохнула Любовь Федоровна и прижала руки к груди, — да Павел ревнует!

— Ревнует? — бесхитростно переспросил Питерский и я прикрыл глаза, надеясь, что Арина Родионовна не услышала эту фразу.

И кажется, так и сложилось. Девушка кивнула и подарила мне смущенную улыбку.

— Я не обижаюсь на вас.

— Спасибо, — выдохнул я с облегчением.

— Ревнуешь, — довольно повторила Виноградова. — Какая прелесть. Прояви меня.

— Нет, — хмуро бросил я в ответ.

— Почему это? — хитро уточнила Виноградова. — Или ты думаешь, что я просвещу Ариночку, что наш адвокат приревновал ее к здоровяку Зимину?

Я не отреагировал на этот выпад. Вместо этого обратился к Нечаевой:

— Расскажите мне, как вам удалось помочь Стасу? И как вышло, что шепот не подействовал на вас?

— Я слышала эти жутковатые голоса с того момента, когда мы подошли к той избушке, — немного помедлив, ответила девушка.

— Страшное местечко, — согласился я.

— Рядом с развалинами стало особенно тяжело игнорировать этот шепот, — Арина слегка наклонилась, став ко мне еще ближе.

От ее волос пахнуло лесными травами. А голос снова показался журчащим ручьем. Кажется, у меня сбилось дыхание, и девушка тотчас спохватилась и слегка сжала мои пальцы.

— В этом месте я ощущаю себя странно. Словно бы не в себе.

— Вам плохо? Быть может вам стоит вернуться в Петроград? — озаботился я. Но девушка замотала головой:

— Нет. Мне не плохо. Скорее, кажется, у меня стало лучше получаться контролировать силу.

Мне сложно было судить о том, как помощница управляла своим талантом. Но в том, что он расцвел иными красками, я не сомневался.

— Мне все время казалось, что кто-то на нас смотрит, — добавила она.

— И у меня было это ощущение, — согласился я.

— Но я не чуяла опасности от этого взгляда, — торопливо продолжила девушка. — В нем было только любопытство. Хотя, быть может, это просто сказалось напряжение.

Я не стал спорить и коротко кивнул.

— В хижине мне вроде стало легче. Шепот сделался тихим, почти неразличимым. А когда Зимин подошел к тому алтарю…

От этой формулировки я напрягся, потому как тоже решил, что перед нами алтарь.

— … голоса стихли полностью. И я вдруг поняла, что они нашли того, кто им внемлет. Они выбрали мастера Зимина. Потому что среди нас он был самым… внушаемым. На меня этот шепот действовал плохо. А вы не слышали его совсем.

Я кивнул, подтверждая ее слова. Уточнил:

— Вы думаете, что именно шепот сделал его одержимым? И выбрал его неслучайно?

Арина Родионовна закусила губу, а потом пояснила:

— Уверена. Я привыкла доверять своей интуиции. К тому же, вы согласитесь, что если бы криомастер напал бы на нас, мы не смогли долго с ним бороться.

Мне пришлось согласиться. Я видел Зимина в бою и понимал, что он смог бы сломать нас в том домишке как две хрупкие спички. Я, конечно, попытался бы остановить его, но надолго бы моего сопротивления не хватило.

— Стоит помнить, что Стас был самым уставшим среди нас, — предположил я. — Он всю дорогу призывал «Зимний горн», чтобы мы могли ступать по топи без страха провалиться на глубину. Когда мы выбрались с избе, он был истощен и не стал ждать восстановления.

Арина Родионовна нахмурилась:

— Я об этом не подумала, — ответила она после недолгой паузы.

И мне захотелось разгладить упрямую складку между ее бровей. Лишь усилием воли, я заставил себя оставить руку на месте.

— Есть вероятность, что все эти факторы просто совпали, — продолжила девушка. — Я не хотела говорить об этом при Зимине. Но быть может все намного проще, чем мы думаем.

— О чем речь?

— Я про убийства девушек, — пояснила Нечаева. — Как знать, быть может эти голоса нашептывали Двушкину, и он сам того не ведая творил злодейства. Как наш друг кустодий. Зимин ведь тоже не помнит, что с ним случилось. После того, как он услышал шепот, его словно подменили.

— Думаете, Двушкин на самом деле может не помнить, что он творил? — с интересом уточнил я. — И даже душеправ не понял того, что помещик на самом деле душегуб?

Нечаева кивнула и быстро добавила:

— Если о моих подозрениях узнает Шуйский, то сразу же арестует Никона. Ему нужен только повод, чтобы упечь помещика в острог.

— Может так было бы лучше, — предположил я.

— Нужно быть уверенными, что все прекратится, — воскликнула девушка. — Если заключить Двушкина в камеру, то появится другой, кто попадет под влияние шепота. И продолжит творить зло.

Я задумался.

— Все может быть, — произнес после недолгой паузы, признавая правоту слов Арины. Поднялся на ноги и прошелся вдоль лавки. Чуть поодаль от нас у каменной печи стоял Фома. Он запекал мясо с ароматными травами и аппетитный дух плыл по воздуху. Призрачная дама сидела в плетеном кресле чуть поодаль и листала старые газеты, которые изъяла у Питерского. Она строго запретила ему сжигать периодику, сообщив, что это раритет, которому место в музее, а не в костре. Спорить с ней нам совершенно не хотелось. Мне показалось, что она просто испытывала ностальгию при чтении старых статей и объявлений.

— Вы правы, Арина Родионовна, — произнес я наконец. — И хорошо, что вы не стали рассказывать о своих подозрениях остальным членам команды.

Девушка засияла от моей похвалы и расправила плечи.

— Еще пару минут и можно будет трапезничать, — подал голос Фома, прерывая нашу беседу.

Я поставил тотем и призвал из межмирья Митрича, который сразу же осмотрелся, ища врагов. Но я попросил:

— Принеси тарелки с кухни.

Призрак озадаченно почесал затылок, а Любовь Федоровна всплеснула руками.

— Додумался пускать слона в посудную лавку.

Она поднялась на ноги и расправила подол платья.

— Я все сделаю сама, — заявила она.

— Позвольте, я вам помогу, — вызвалась Нечаева.

Я понял, что дал Виноградовой видимость и тотчас подумал, что с нее станется, наговорить секретарю всякого. Потому я, прищурившись, взглянул