Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

одного из рабов – в подтверждение тому, что он так неосторожно сказал?.. Или не просто убить, а запытать до смерти? «Тогда придется убить Фокс, – отчетливо сказал он себе. – И, если успею, – себя». Принятие судьбы удовольствия не принесло, но рука на сердце вдруг разжалась, и дышать стало свободней.

– Нам тоже случается попадать в чужие руки, – продолжала Старшая Сестра. – И подвергаться пыткам. У Эзры, например, нет ногтей и половины зубов. У Китти на груди страшные ожоги… Билли остался в Семи Ветрах без двух пальцев. Он тогда не разбойничал, а был простым рыбаком. Конкуренты положили глаз на лодку и донесли на него, как на заговорщика, потому что его покойный брат и вправду водился «не с теми» людьми…

– Хочешь мне палец отрезать или зубы повыбивать?

– Некрасиво и непрактично, – поморщилась Фокс. – Я поиграю с тобой иначе. Сможешь не закричать – считай, ты один из нас.

У Рэнди отлегло от сердца. Убивать не придётся. Не сегодня.

– Можешь считать, что я готов.

Что-то лёгкое коснулось его пальцев. Это была самокрутка – такая же, какой пользовался Китти для того, чтобы Генри не так сильно орал. Но, заподозрив подвох, Рэнди без колебаний бросил её в ведро с водой, где охлаждали раскаленную ковку. Фокс покачала головой, словно жалея, что переоценила мальчишкин ум, и ушла.

Рэнди открыл сундук, в котором Генри держал съестные припасы: сушёную рыбу и овощи, сухари, заплесневелый сыр. Наскоро поел сам, затем нашёл в туннеле Луну, которая сперва оскалилась и заворчала, но, почуяв угощение, снизошла до кусочка сыра и благодарно лизнула ладонь. Ощутив сильный тычок в спину, юноша обернулся и чертыхнулся: позади стоял Миднайт – ездовой пёс Старшей Сестры, и с любопытством созерцал пленника своими янтарными глазами. Обошёл по кругу, обнюхал лицо и бесшумно зашагал прочь по ему одному известным делам. Луна потрусила следом.

Вернувшись в мастерскую, Рэнди вернулся к починке арбалета, а закончив – лег поспать. Разбудил его не кто иной как Китти, скалившийся в довольной улыбке. В его косичках позвякивали металлические безделушки.

– Чёрт возьми, поужинать не успел, а тут такое шоу наметилось… – сказал он, испытующе глядя на пленника. – Пойдём, что ли…

– Что там с Генри?

– А что с ним станется! Сперва смотрел на зеленых чертиков, а сейчас дрыхнет. Ты б лучше о себе побеспокоился.

Последовав за Китти, юноша оказался в зале, где в день его пленения банда жарила крыс. Но как там все изменилось! Весь хлам убрали, скамьи и табуретки отодвинули к стенам, пол подмели. Откуда-то принесли две парафиновых свечи – невероятную роскошь. Неужели Фокс велела зажечь их ради него?

Старшая Сестра расслабленно сидела в высоком кресле, закинув ногу на ногу. Одна рука, сжатая в кулак, подпирала подбородок, вторая машинально гладила серебристый мех накидки.

– Готов? – звонко вопросила Старшая Сестра.

– Спрашиваешь! – с вызовом бросил юноша, стараясь на неё не смотреть. Но не смотреть не получалось.

– Ты помнишь – ни единого крика!..

Китти подвёл пленника к зловещему сооружению в центре зала – ржавой металлической раме, спаянной из полых труб и опиравшейся на металлические же крестовины – достаточно широкие для того, чтобы конструкция не опрокинулась под массой болеё крупной жертвы. К верхней перекладине рамы были приварены железные петли; велев пленнику поднять правую руку, Китти стал привязывать её к одной из петель тонкой веревкой. Когда тот принялся за левую, Рэнди, к своему великому ужасу, увидел, что Потерянные Дети, за исключением тех, кто отправился дежурить на вышку, волной вкатилась в зал и расселась кто где – на удивление тихо, глядя на юношу во все глаза, но не отпуская шуточек.

– Так ты это придумала, чтобы банду развлечь?

– Это касается всех, – ответила Старшая Сестра, поднимаясь с кресла и снимая с широкого пояса длинный тяжёлый кнут.

– Фокс, – хрипло сказал уже распаленный ожиданием Китти. – Позволь-ка мне… Век не брал в руки кнут, дай старику поиграться!

Старшая Сестра нахмурила брови – видать, не ожидала просьбы. Рэнди замер в надежде, что пытать его будет всё-таки она. Она, а не этот огромный зверь.

– Ну, пожалуйста… – протянул Китти голосом капризного ребенка. Фокс посмотрела на него, на Рэнди, потом снова на него… – Ты знаешь, каково это – голодать…

– Пёс с тобой, играйся, – нарочито небрежно сказала Старшая Сестра, протягивая своему миньону свёрнутый кнут, и Китти довольно осклабился, взвешивая его на руке. Рэнди, вытянутый на раме так, что рёбра едва не прорывали кожу, чуть не застонал от досады.

«Клал я на вас болт арбалетный, сволочи…»

Фокс потрепала по волосам Наоко, сидевшую тут же, у её ног, и поудобнеё уселась в кресле. Рэнди обвёл глазами притихшую банду, уже жалея про себя, что выбросил самокрутку.

– Вашу мать, какие серьёзные все!

В следующую секунду он выгнулся до предела, жмурясь от резанувшей спину жгучей боли, и едва не прокусил себе язык: проклятый Китти ударил, не предупреждая. Второй мощный удар, ещё сильнее, лёг рядом с первым, и ряд свечей перед глазами юноши сразу превратился в нагромождение размытых золотистых пятен. Не находя выхода в крике, боль терзала Рэнди вдвойне сильнее. Он пытался не выпустить слёзы наружу, но уже после пятого удара они полились по его щекам, ещё хранившим детскую округлость. «Чёрт с ними… Не заорать бы… Не заорать… Иначе – хоть вешайся!»

Кнут Старшей Сестры не только жалил, как раскалённое железо; он оказался тяжёлым, словно его сработали из металлической проволоки, а у могучего Китти и удары были под стать. Спина Рэнди в два счёта превратилась в полыхающий костёр, а всё тело – в гудящую от боли струну. Как мог, он боролся с собой и напоминал сейчас рыбу, которую начали потрошить ещё живой. Неспособную даже взвыть в предсмертной агонии. Китти прервался на девятом ударе, чтобы дать Фокс оценить результат его работы.

– Довольна? – прошептал Рэнди пересохшими губами, хотя на самом деле ужасно стыдился своего зарёванного лица.

– Сойдёт. —ответила Фокс, будто у неё спросили, хорошо ли поджарены летучие мыши. – Китти, можешь отвязывать.

И никаких эмоций в голосе. Это доконало Рэнди сильнеё, чем напряжение, боль и стыд. Яростный вопль «Сука!» разорвался у него внутри, словно граната, но наружу прорвались совсем иные слова.

– Китти, не спеши! Я только вошёл во вкус! – сказал он как можно бодрее. – Ну как так можно? Это как надкушенный бутерброд отобрать! Или ты устал?

– Тебе мало? – спросил его мучитель с плохо скрытым удивлением.

– Представь себе!.. – захохотал Рэнди, словно пьяный, мелко дрожа всем телом. Глава Потерянных Детей, всё это время пристально наблюдавшая за юношей, неожиданно погладила его по щеке и, забрав кнут, отпихнула Китти бедром.

– Всё! Наигрался!

– Вот так честь! – проговорил Рэнди, вновь зажмуриваясь.

Он чувствовал, что рассечённая кожа на спине уже вовсю кровоточила. Бич снова метнулся чёрной змеёй и громко щёлкнул о полуголое тело. Фокс била с меньшей силой, чем её помощник, но кнут в её руках оказался ещё злеё. Рэнди извивался, насколько позволяли верёвки, и неистово, грязно ругался: это не запрещалось. Приоткрыв глаза, он успел заметить, как Китти легонько хлопнул по плечу сидящую Наоко, и та, покорная, подползла к пленнику и оказалась перед ним на коленях. Что за…

Она прижалась щекой к тёплой бархатистой коже его живота, поцеловала острые кости, выступавшие слева и справа над ремнём, и в мгновение ока расстегнула тяжёлую пряжку и пуговицы на брюках.

– Что ты творишь? Отстань.. Отвали, говорят же! – зашипел Рэнди, вздрагивая под свистящим ударом бича. Но девушка словно его не слышала. Крепко схватив его бёдра, она заработала языком и губами – сначала лёгкими, дразнящими, едва ощутимыми движениями, похожими на дуновение ветерка, а затем стала поглощать его в полную силу. Очередная волна боли столкнулась в мозгу Рэнди с невероятным, неизведанным до сих пор наслаждением, о котором так грубо толковали старшие братья и другие деревенские парни. Вот, оказывается, насколько это прекрасно… Но почему на глазах у всей банды, Китти и этой Фокс?.. Что это – попытка облегчить его страдания или, всё-таки, погубить?

Минута – и горячая