Орден во всю спину 2 - Константин Владимирович Ежов

В пещере сразу стало тише, будто костёр приглушил треск, а воздух застыл в ожидании.

Глава 16

Два солдата, которые так и не вернулись, и при этом решились выйти наружу только после того, как увидели, что с Журавлёвой и Синявиной ничего не случилось. Женщины спокойно зашли обратно в пещеру, и это будто дало мужчинам хлипкую уверенность: "раз женщины живы – значит и нам безопасно". Они поднялись, натянули шинели, поправили ремни и, переглянувшись, одновременно решились шагнуть в мокрую темень. На прощание они слишком бодро заявили, что скоро вернутся, но выдали себя дрожью в голосах. Перед уходом даже сделали вид, что проверяют оружие – скорее для собственного успокоения.

Минуло уже добрых десять минут, а в пещеру они так и не вернулись.

Станислав Хромов стоял у входа, заслоняя его широкой фигурой. Он щурился в черноту, где дождевая завеса глотала всё: лес казался теперь живым, дышащим мраком. Вечер только начинался, но облака и беспрерывные струи воды сделали небо густо-черным, словно наступила глубокая ночь. Воздух был плотным и сырым, тянуло холодом, и всякий звук казался глухим, словно в вате.

- Может, с ними что-то случилось? – спросил один из солдат, не поднимая глаз.

- Но ведь не было никакого шума, – заметил другой, сидевший в углу, съёженный в шинели. Его голос дрожал, будто он уже заранее оправдывался перед самим собой.

- Не могли же их атаковать сразу обоих так, чтобы они даже не успели крикнуть? – добавил кто-то ещё, сдавленно, почти шёпотом.

Логика подсказывала именно это, и от этой мысли становилось только хуже. Ведь если всё произошло мгновенно и бесшумно, значит в лесу скрывалось что-то, что действовало быстрее человеческой реакции. Хромов же ясно говорил всем ходить только группами, чтобы не стать лёгкой добычей. Но даже при этих мерах предосторожности – исчезновение всё равно произошло.

- Не поднимайте панику, – жёстко сказал Хромов, обернувшись к остальным. Его голос был низким, спокойным, но от этого ещё более тревожным. – Возможно, они просто задержались. В конце концов, прошло-то всего десять минут.

В пещере повисла тягучая тишина. Солдаты старались не встречаться глазами, каждый ловил себя на том, что прислушивается к ночи, к каждому звуку за стенами. Дождь барабанил по скалам и листьями капал с веток, словно кто-то крался по лесу. Пламя костра потрескивало, выбрасывая искры, и это потрескивание стало единственным живым звуком, который ещё хоть как-то отвлекал от давящего ужаса.

Но слова Хромова не помогли. Напротив, время текло всё медленнее, и отсутствие двух солдат становилось всё более ощутимой дырой, тяжёлой тенью, висящей над каждым.

Хромов резко поднял голову и произнёс:

- Кто со мной пойдёт проверить, всё ли с ними в порядке?

Косой замер, ошарашенный. Он никак не ожидал, что Хромов решится рискнуть – выйти под кислотный дождь, в ночной лес, полный странных теней, ради того, чтобы отыскать двух пропавших солдат.

Но в ответ в пещере воцарилась лишь тишина. Никто не шелохнулся. Никто не поднял руку. Никто не сделал ни шага вперёд. Молчание тянулось, словно вязкая смола. Каждое потрескивание смолистой шишки в костре звучало особенно громко, а капли дождя, барабанившие по склону у входа, будто нарочно подчеркивали безысходность.

Кто согласится добровольно выйти искать смерть? У некоторых солдат страх дошёл до того, что они, спрятавшись во внутренней части пещеры, не выдержали и обмочились. Запах мочи мгновенно пропитал влажный воздух и стал нестерпимым. Люди морщились, прикрывали носы рукавами, но ничего не могли поделать.

Ярослав и ещё несколько человек перебрались ближе к выходу, туда, где ветер из леса хоть немного приносил свежести. Пусть снаружи было холодно, сыро, и промозглый воздух резал кожу, зато здесь можно было дышать.

Хромов нахмурился и с горечью проговорил:

- Если вы не в состоянии помочь своим, не удивляйтесь потом, если никто не придёт на помощь вам, когда сами окажетесь в беде.

Его слова повисли тяжёлым упрёком. Но ни один человек не двинулся.

Ярослав только пожал плечами – его это не тронуло. Он и не рассчитывал, что в случае опасности кто-то кинется спасать его. Даже Журавлёва, его условная союзница, наверняка, без колебаний бросит всех ради своей жизни. Здесь каждый сам за себя. И уже само по себе было удачей, что они хотя бы не вредили друг другу.

Снаружи шёл дождь. Лес шумел, словно тысячи рук били по тысячам барабанов. Влага стекала по коре деревьев, падала крупными каплями в лужи, и эхо от этого дробного перестука доносилось даже сюда, в глубину пещеры.

Ярослав наклонился к Журавлёвой:

- Я возьму первую половину ночи на себя. Ты отдохни. После дождя по этой лесной жиже идти будет тяжело, ноги будут вязнуть, а сил у нас и так немного. И смотри осторожнее с солдатами.

Он давно заметил, что солдаты собирались кучками, шептались, и не всегда эти сборища сулили что-то хорошее. После того как у него оказался пистолет, их взгляды стали слишком внимательными. Что-то назревало. Но какое именно решение он должен будет принять, Ярослав пока не знал.

- М-м…, – только и выдохнула Журавлёва.

Она кивнула и прикрыла глаза, прислонившись к холодной стене пещеры. Но даже отдыхая, она держала пистолет на коленях, дуло которого лениво скользило по сидевшим рядом. Даже на Ярослава.

Тот лишь усмехнулся. Он бы поступил точно так же.

Когда-то их было одиннадцать. Теперь – девять. Ярослав скользнул взглядом по остаткам группы. В углу несколько солдат сидели в дыму, выкуривая сигарету за сигаретой. Табачный чад мешался с кислым запахом мочи и гарью от смолистых шишек. У Ярослава от этой смеси поднималась тошнота.

Он задумался: если даже в крепости солдаты постоянно курят, чтобы заглушить страх, то какой вообще уровень боеспособности у этой армии? Что будет, если на крепость нападут? Или так устроено во всех гарнизонах, а не только в Крепости 334?

Курево у них всё же оставалось. Булавкин когда-то передал им десять пачек про запас, но почти всё они потеряли, спасаясь бегством. Теперь у большинства оставалось по половине пачки. У кого-то – ни одной.

Они сидели, втягивали дым, делились последними сигаретами, жадно ловили каждую затяжку. Воздух в пещере густел, становился вязким и удушливым.

И тут один солдат хриплым голосом сказал другому:

- Дай закурить. У меня больше ни одной нет.

Слова прозвучали так буднично, будто они сидели не на краю гибели,