Красная земля - Тим Волков

Доктор кивнул, улыбнувшись.

Принялись есть.

Иван наблюдал, как они ели — жадно, по-солдатски, заглатывая горячее, и как вернувшаяся с тетрадкой Аглая коротко, без лишних эмоций, объясняла им основы карантинного режима. Они слушали внимательно, кивая, готовые начать — уже в который для себя раз? — новую жизнь. Доктор понимал, как им будет сложно — он и сам когда-то начал новую жизнь — в прямом смысле.

Глава 19

Погода быстро портилась. Пошел мелкий снег пополам с дождем, Иван Палыч с тревогой посматривал на небо. Еще немного — и стемнеет совсем, да и так-то уже не шибко светло. Ноябрьские дни — они короткие, промелькнут — не заметишь.

Фундамент да прогоревшие обломки бревен — вот и все, что осталось от усадьбы Ростовцевых после недавнего пожара. Относительно целым выглядел лишь флигель, да и из того уже кто-то ушлый выставил добрую половину стекол.

— Ну, где же отец Николай? — оторвался от пепелища Виктор, старый знакомый доктора, недавно назначенный исполнять обязанности начальника уездной милиции вместе погибшего Петракова.

Ну, а кого было еще-то? Комсомолец, со средним образованием — семь классов реального училища — и хоть с каким-то опытом работы, Виктор Красников считался в уисполкоме весьма ценным кадром. Потом у как других-то в милиции, по большому счету, и не было. Так, собирались для чего-то конкретного — и это, конечно, было не дело! Ну, хоть начальника нашли — энергичного и вполне себе молодого — Виктору недавно исполнилось восемнадцать. Худощавый спортивный блондин, нынче он выглядел осунувшимся и бледным.

Именно Красников нынче привез доктора из города на старом «Лорен-Дитрихе», предоставленным уисполкомом. Следовало разобраться с поджогом и разграблением усадьбы, и дело это советская власть вовсе не собиралась пускать на самотек: все дворянские гнезда подлежали самому строгому учету на предмет конфискации и использования в интересах трудового народа.

— Эх, не уследили, — отогнав приблудившегося пса, милиционер махнул рукой. — Права Анна Львовна — славная бы была школа! Старое-то здание для новой — маловато. Э, да что уж теперь! Как отец Николай? Придет?

— Обещал — придет, — хмуро кивнул Иван Палыч. — Наш батюшка, Витя, слов на ветер не бросает. Славный и начитанный человек. Вот бы его к нам в школу!

— Что-о? — Красников закашлялся. — Иван Палыч, вы что же, предлагаете в школе Закон Божий ввести? Да за это же…

— Э, Виктор! Голову-то включи, — осматриваясь, усмехнулся доктор. — Отец Николай — человек начитанный и, так сказать, самых передовых взглядов. Он и историю может преподавать и географию — запросто!

— Да нельзя же священнику — в советской школе! При всем моем уважении… Как вы не понимаете, Иван Палыч?

Доктор все прекрасно понимал. Как врачу и человеку, ответственному за всю уездную медицину, ему вовсе не обязательно было торчать сейчас здесь, с юным начальником милиции, оказывая тому всяческое содействие в расследовании грабежа и поджога. Как врачу — нет… Однако Иван Палыч (Артем!) все же решил немножко переделать этот становившийся все более жестоким мир. В меру своих сил и знаний о будущем.

Вот сейчас и помогал Красникову: нужно же было протолкнуть куда-то Лаврентьева с Деньковым! В больничке, да и вообще в Зарном, им было слишком опасно. Пристав! С урядником! Да еще и «корниловцы», хот и прощеные советской властью. Ох, власть эта уже очень скоро озлобится, уже и создания ВЧК недолго осталось ждать! Так надо не дожидаться, а менять мир под себя… насколько получится.

Говорите, священнику в школе нельзя? Ну-ну… посмотрим… Кстати, с отцом Николаем тоже договаривался лично Иван Палыч — насчет фотографий места происшествия. Священник обещался помочь, но, вот пока что-то запаздывал.

А юного начальника милиции нужно было подбодрить!

— Вить, ты вообще, как на новом месте?

— Да плохо Иван Палыч! — Виктор махнул рукой и вздохнул. — Знаете, вот Василий Андреевич — он такой бы, такой… Все понимал, у всех учился. Даже у бывших сыскных! Вот, поручик Гробовский был — это же кладезь просто! Жаль, что его нет… А я — что? У меня и в подчинении-то никого! Все же на личных связях держится. Нет у нас сотрудников — есть только добровольцы, абстрактный вооруженный народ! А так нельзя, Иван Палыч! Сами знаете, мазурики совсем обнаглели. И после того нападения в городе шепчутся — мол, милиция и себя-то не может защитить! Потому что нет ее, милиции! На словах — есть, а по сути — нету. Ну, нельзя же так — на добровольцах… Нет, парни, конечно, хорошие, но… Сотрудники должны быть! Кадры, должности, обучение… в конце концов — хороший паек! Да, паек, а как же? Может быть, форма даже.

— Э, Виктор! — шутливо погрозил пальцем доктор. — Царскую полицию хотите возродить?

— Не царскую, Иван Палыч — народную! И не я один. Вот, и постановление вышло, — молодой человек благоговейно вытащил из кармана сложенный в четверть листок. — Так и называется «О рабочей милиции»… Вот тут и об отделах сказано! Но, пока — увы… Нескоро дело делается!

— Так, может, просто поторопиться? — улыбнулся доктор. — Штат набрать.

— Шта-ат?

— Я поговорю с Гладилиным, он против не будет… Кстати, Витя, у нас в медицине, еще хуже! Нет центрального органа вообще. И при царях не имелось, хотя, неудачная попытка была. А так, все, как и у вас. Как хотите, так и крутитесь! Ну, разве можно? Я даже об этом с товарищем Лениным говорил, председателем Совнаркома! — вспоминая ту беседу, Иван Палыч прищурился.

— Вы… Вы с Лениным говорили? — удивленно переспросил Красников.

Доктор пожал плечами:

— Ну, да. И он меня, кстати, поддержал! А вы говорите — священнику в школе нельзя. Владимир Ильич бы, знаете, что вам на это сказал? Узко мыслите, батенька! Кстати, сам товарищ Сталин — бывший семинарист! Ну, который из наркомата по национальностям… А вот, кстати, и отец Николай!

На большаке показалась одноколка, запряженная каурой лошадкою. Свернув к пепелищу, сидевший в коляске священник натянул вожжи, улыбнулся:

— Тпр-ру! Здравствуйте, товарищи миряне! Ну, что тут фотографировать?

Рядом, на сиденье, виднелся большой квадратный аппарат с треногой.

— Да вот, пожалуй, общий план… — показал Красников. — И крупно — флигель.

— А флигель-то подновить, так и жить можно! — устраивая фотокамеру, отец Николай рассмеялся.

Молодой, крепкий, подвижный, с аккуратно подстриженной бородою, он