Феодалка - Полина Верано

Карета остановилась рядом с городской тюрьмой. Мы вышли и я проследовала за священниками по знакомым мне коридорам. Теперь я оказалась в просторном зале с узкими окнами под потолком, которые давали минимум света, и рядами деревянных лавок. Напротив них на возвышении стоял длинный стол с кипами листов пергамента. Походило на зал суда. Сейчас он был пуст, здесь были только приехавшие со мной священники и конвой в черных камзолах, как и у того провожатого. Наверное, специальная церковная полиция.

Нехорошие предчувствия стали закрадываться в мысли. Хоть на мне не было кандалов и привели меня не силой, но находясь в таком месте, волей не волей будешь задумываться о чем-то мрачном. Священники расположились за столом, заглядывая в документы и переговариваясь. В неприметную дверь позади них вошел еще один в такой же расшитой одежде и, откашлявшись, объявил:

– Что ж, давайте приступим. Это Падре Гийермо, вы его знаете. К нам же можете обращаться “ваше преподобие”.

– Хорошо… ваше преподобие, – пробормотала я. Значит, с падре Гийермо я общалась в Руане, надо запомнить.

– Сударыня, именующая себя Марисой Тимьянской, где вы были второго числа месяца вишни сего года? – задал вопрос один из преподобий.

– Понятия не имею! Это же три месяца назад было! Я не помню, – честно ответила я.

– Постарайтесь вспомнить, – вкрадчиво сказал падре Гийермо. – Четвертого числа вы были на исповеди у меня, после той ночи, когда выжили… в час демона… помните?

Какой еще час демона? А, это он о том суеверии, что я провела полночь у постели умирающего, и мы оба не умерли? Так это час демона называется!

– Если это было четвертого, значит, третьего я приехала в Руан, а второго весь день была в пути от монастыря святого Мирефа, – отсчитала дни я назад, припоминая дорогу, ограбление и то, как мы нашли Каидо. Это было в ночь на третье.

– Следовательно, вы были в монастыре в указанный день, – подытожил его преподобие и добавил, обращаясь к коллеге. – Она не отпирается.

– Какова была цель вашего визита к святым отцам и особенно к отцу настоятелю?

– Отдохнуть, найти попутчиков… Там постоялый двор, там все останавливаются! – сказала я. Отчего-то мне не хотелось углубляться в детали нашей сделки с настоятелем.

– Пригласите свидетеля Джакомо!

В зал тут же ввели незнакомого мне человека. Он кланялся и мял в руках шляпу, но испуганным не выглядел. Скорее, любопытствующим.

– Свидетель, вам знакома сидящая здесь дама? – спросили его.

– Знакома, ваши преподобия.

– Очень интересно, откуда? Я вас почему-то не знаю! – возмутилась я.

– Не обратили внимание, должно быть, – улыбнулся тот нагло и угодливо одновременно.

– Расскажите, при каких обстоятельствах вы узнали эту даму.

– Дня три назад она имела беседу с моей госпожой герцогиней Самильской. А после госпожа послала меня проследить за ней до дома и доложить все, что увижу или услышу, что может быть интересного, – заявил этот прохвост весьма довольный собой. Хоть бы постыдился! Видно, не впервые выполняет такие поручения.

– Итак, вы утверждаете, что слышали, как госпожа Мариса рассказывала о чудесных чернилах, которые купил у нее отец настоятель? – спросил его один из преподобий, заглядывая в записи.

– Так точно, ваше преподобие! Я следовал до шатра барона Руанского и потому стал свидетелем тайного разговора с господином бароном.

– Тайного? В этом не было никакой тайны! – воскликнула я.

– И здесь тоже не отпирается, прошу заметить, – подхватил второй священник.

Мне стало казаться, что с каждым словом я вязну в каком-то болоте. А что говорить и чего не стоит? Непонятно! Настоятеля сняли, и, похоже, меня связывают с его грешками. А вдруг его сняли именно из-за моих чернил? Что-то там проповедник вещал насчет фальшивых чудес. Может, это оно?

– То, что не отпирается, еще ничего не доказывает, – ответил первый второму. – Она могла быть одержима демоном и не ведать, что творит.

– Но показания падре Гийермо говорят о том, что она презирает смертельные заклятия и ходит в мир иной, как в гости к тетушке.

Я уставилась на падре. А как же тайна исповеди? Мне показалось, что для него это не пустой звук. Падре Гийермо нахмурился и отвел взгляд, будто понял мой молчаливый укор.

– Одержима демоном или сама и есть демоница — уже не столь важно! Главное, мы установили, откуда к нам попали эти окаянные чернила! – продолжал второй.

– Ошибаетесь, брат! Это как раз самое важное! Если она не слепое орудие, но демоница, она должна знать секрет этих чернил.

– Уж не хотите ли вы, брат мой, сами заполучить его?

– Гильдия алхимиков, которые навели нас на это беззаконие в монастыре, предлагают более тщательно изучить предмет…

– Нет! Никогда, во имя всех святых! – воскликнул второй. – Если это работа демонов, то и изучать нечего! На костер всю партию чернил! А то скажут, что алхимики крутят нами, чтоб нашими руками устранить конкурента. Святой суд не занимается мирскими разбирательствами между гильдиями, иначе все будут нас использовать для своих делишек! Если Святой суд подключился, значит, есть ведьмовство и происки демонов! Поэтому все сжечь!

Я послушала их разговор и обомлела. Ого, так это уже суд, что ли? А следствие? А где моя защита? А где вообще все положенные процедуры? Это же профанация и произвол какой-то!

– Даму нужно проверить, – продолжил его преподобие. – Если одержима, провести процедуру экзорцизма, а если нет…

Его коллега кивнул и махнул стражникам. Те подхватили меня под руки и увели из зала суда.

Глава 21

Меня заперли в камере. Несколько минут я была в прострации и бессмысленно пялилась на обстановку. Камера была два на три метра с маленьким окном под потолком, почти не дающим света. Узкая деревянная койка с шерстяным одеялом поверх досок, грубо сколоченный стол и табурет с кувшином и тазом составляли всю обстановку. Номер для благородных, с мебелью! В другой части тюрьмы и этого нет.

Ступор сменился паникой. Я ходила из угла в угол, лихорадочно соображая, что делать. А что я могла предпринять? Только ждать. Чего? Ясно, что ничего хорошего! Что могла означать эта