Феодалка - Полина Верано

развязала кошель. Андриадоры, ливодоры, еще какие-то -доры, которые не знаю, как соотносятся между собой. Мешок был тяжелый, а у настроение у меня романтичное, не бухгалтерское.

– Не надо, я тебе верю, – сказала я, скрывая свое невежество. Каидо кивнул.

– Это все по твоему совету. Стекло в цене как никогда! Других поставщиков, кроме Руана поблизости нет. Везти из-за границ долго и дорого. Частично горшечники заменили, но не все. И клеймо руанских стеклодувов по-прежнему знаменито! – гордо объяснил он. Может же монолог выдать, когда захочет!

– Так быстро?

– Сам удивлен! Производство стекла это же золотое дно! И урожая год ждать не надо! Почему наша семья раньше от него отказалась? Почти на тридцать лет забросили. Еле собрал старых мастеров!

– Из-за эпидемий, должно быть. Закрыли города и стекло было не продать.

– Демонство! Точно.

Я взвесила кошель на ладони. Так что, я теперь снова богата?

– О, я же смогу достроить дом и откупиться от его владельца!

– Откупиться? – переспросил он настороженно. – Почему от него надо откупаться?

Я рассказала про требования сеньора Матео, переданные стряпчим, и то, что строители уже какое-то время там жили, ничего не делая. Деньги на материалы у меня кончились, а за проделанную работу я расплачивалась жильем.

– Что ж ты мне раньше не сказала! Завтра пошлю за своими строителями, до дождей поставят крышу. Там работы всего на два дня!

– Мои бы тоже поставили, материалы только нужны… – попыталась я возразить, мол, справлюсь сама. Сильная и независимая, ага.

– Будут и материалы. У меня полные склады лишнего леса, который на мачты не годится, а для стропил сойдет. Стекла на окна тоже привезу. Все, решено! Будет у тебя дом до месяца карпа, даже раньше. А за руанские витражи владелец еще сам будет должен тебе приплатить! – заключил Каидо довольный своей идеей. Он повернулся ко входу и крикнул:

– Эй, кто там, Симон?

За тканью шатра шевельнулась какая-то тень, но никто не зашел. Каидо встал и откинул полог.

– Симон, неси перо и пергамент. Эй… ты куда?

Снаружи раздался звук удаляющихся шагов. Каидо, нахмурясь, смотрел куда-то вдаль. Мне тоже стало любопытно, я подошла.

После освещенного шатра было тяжело вглядываться в темноту снаружи.

– Звали, ваша милость? – какой-то парень подошел к Каидо.

– Симон, ты тут? А это кто убежал?

– Не видел никого. Может, вам показалось?

– Нет, точно, здесь был кто-то чужой, и он что-то вынюхивал. Сбежал, как только я вышел. Эй, кто в карауле? Почему посторонние шастают по лагерю?! Всем проверить амуницию, сбрую, луки, тетиву! Воду вылить, новую набрать! Завтра хоть один свалится с животом – все у меня получите!

Еще минут десять он ходил по лагерю, отдавал распоряжения и устраивал разносы. Наконец Каидо вернулся в шатер:

– На чем мы остановились? Ах да, строители.

Он взял пергамент, написал несколько строк, свернул, запечатал сургучом и отдал Симону.

– Завтра отправишься к Раулю, передашь ему это и вези его сюда со всей бригадой.

– Понял, ваша милость.

Симон вышел. Каидо повернулся ко мне:

– Прости, начало турнира дело такое. Соперники пытаются пакостить, то подпруги режут, то воду порят так, что у всего лагеря понос. То перца в шлем подсыпают, то маркитанток подсылают. Мне этот человек покоя не дает. Может, просто подслушивал, а может, и нет. Ты располагайся, угощайся. А мне надо идти. Придется все проверить…

– Да нет, я поеду, пожалуй. Не буду тебя отвлекать от подготовки. Тебе же выспаться надо, наверное? Завтра увидимся. И послезавтра! И потом тоже…

Последние слова утонули в поцелуе. Каидо привлек меня к себе со всей неуклюжей нежностью, на которую был способен. Легкая вечерняя небритость кольнула лицо. Я вдохнула его запах и поняла, что соскучилась. Он посмотрел на меня долгим взглядом и оторвался с усилием.

Домой нас снова сопровождали двое доверенных от Каидо. Марсель на своем коне вез поклажу – сверток с камзолом и вином герцогини, мою трофейную шкуру волка, в которую Каидо завернул кошель с золотом. После приключения с герцогиней он стал невероятно покладистым, не ворчал по поводу ночных похождений и даже не язвил Рансии.

Рансия, которая выспалась днем, встретила нашу кавалькаду жадными расспросами. Пришлось рассказывать, откупорив одну из трофейных бутылок вина, как я провела этот день и вечер. Она хохотала над похищением Марселя и очень расстроилась, что целый барон мог нанести визит, но не стал. Из-за каких-то там приличий!

Глава 19

В первый день с утра на малых аренах проходили состязания лучников. Вокруг главной арены устанавливали помосты с ложами для знати. Простой люд толпился на холмах.

Погода была не такая жаркая. Солнце спряталось за облака и только изредко освещало поля небольшими пятнами света. Ветер разносил запах травы и конского навоза.

Мы гуляли между аренами по дощатому настилу и выискивали, где что интересное происходит. Там, где настила не было, земля с травой была изрыта копытами и каблуками тысяч ног. На дорогих нарядных платьях дам оставались следы грязи, но никого это не пугало.

Наша шумная пестрая компания привлекала взгляды. Рансия со своим новым женихом, добытым на маскараде; пара ее подруг; кузен Жак; молчаливый Фергус, принимавший ставки. Была еще пара каких-то тусовщиков, не ухажеры, а так, вечно рядом с ней крутились, а так же мой Марсель, слуга Рансии, ее жениха и охранники Фергуса.

Слышались выкрики герольдов, деревянный стук стрел по мишеням, одобрительный или разочарованный гул толпы.

Каидо гарцевал верхом где-то рядом, наблюдая за своими лучниками. Иногда он выбирал время и подъезжал к нам, чтоб переброситься со мной парой слов и улыбкой.

– Почему нет состязаний по стрельбе из ружья? – спросила я его, помня, что ружья использовались на охоте.

– У ружей точность низкая, от умения стрелка почти не зависит, – пояснил он. – Чем дальше расстояние, тем больше похоже на лотерею.

– Стрельба из лука это древнее искусство, обучаться которому надо много лет. А ружье это дорогая новомодная игрушка! – заявил жених Рансии. – Да еще порох этот вонючий, шомполы, всякие штуковины для обслуживания и чистки. Вот увидите, еще через пару лет ружья сложат в чуланы и забудут, как из них стрелять. А лук останется навсегда!

– Да-да, пока мастеровые думают не о точности стрельбы,