Либелломания: Зимара - Н. Мар

— Что это?

— Кто это? — зашептались мы, глотая чернильную темень.

— Пробираемся назад. Струп, выводи нас. Избегайте света!

Где-то рядом вывалились из стены громадные глыбы. Они треснули, покатились, мешая воздух с пылью, и по всей усыпальнице загрохотал гул обвала. Когда всё смолкло, во мраке остался слышен только наш заходящийся кашель. Маска-череп доложила, что ей нужно сто восемьдесят секунд, чтобы прочистить и перезапустить фильтр. Три минуты! Разработчики считали, это смешно — не дышать три минуты? Я решила, если выберусь, подать на них в суд. С другой стороны (сразу после подумала я), если выберусь, они это дело выиграют. В ту секунду, как только я решила стать военным мехатроником, Еклер вскрикнул, что-то мелкое звякнуло и укатилось.

— Ка-Пча! — позвал Йола. — Живой?

— Нет, — глухо донеслось с той стороны завала. — Роботам не положено такого свидетельства. И я потерял ушной болт!

— К чёрту твои винтики!

— Основные системы функционируют в пределах нормы.

Я нащупала завал. Обернулась пауком и, пробираясь вверх по обломкам, обнаружила узкую дыру под самым потолком. Попыталась проникнуть, но пролезли лишь две передние лапы, хелицеры и клыки. Человеком мне удалось просунуть голову — и только. Я скатилась обратно:

— Нет, слишком узко. Но можно протолкнуть туда половину Дъяблоковой.

— Только дай мне добраться до блокнота, — прошипела она.

— Ка-Пча! Возвращайся назад и перебрось воланер к озеру, — подумав секунду, приказал Йола. — Остальные за мной и за Струпом!

Мы успели отползти от завала, и на его место вывалилось что-то вонючее и клокочущее, как гигантская бормашина. Запах гари и моторных масел загустил мрак катакомб. И опять всё стихло. Йола приказал не двигаться, мы затаились. В темноте воображение дорисовывало неведомую зверюгу, эдакого фантасмагорического камнееда, и я дышала часто-часто, с каждым импульсом дрожи. Уши заложило: в них шумел только страх.

«Кто пыхтит⁈» — раскидал на наши визоры сообщения Йола.

— Не буду, минори.

— Простите, минори.

— Так точно, минори.

Мы не умели набирать текст на миосинтезаторе.

«ТС-С-С-С-С!!!»

Я задержала дыхание. Тепловизоры показали, как из чрева камнееда выпрыгнули два горячих пятна. Метнулись по сторонам. Температура их тел была больше сорока градусов. Юркие дьяволята пронеслись мимо и растворились в Месте. Цокая, царапая. Послышался свист, но инфракрасные датчики никого не уловили. Шаркнули ноги, вторые. Но кое-кто двигался бесшумно, как донная рыба.

Я сидела привалившись к стене. Чья-то рука в жёсткой перчатке схватила меня за горло и, сжав пульсирующие под кожей хелицеры, отпустила. Легла мне на макушку, потрепала через капюшон. На нервной почве я начала тихонько икать.

— Здесь ничего нет, — сказала темнота голосом Кайнорта. — Надо выходить к озеру.

Я схватила пустой воздух впереди. Бритц исчез так же тихо, как появился.

— Сырок! Сырок! — позвал другой голос. Женский. Бойкий, как у командира. — Он кого-то учуял!

На пришельцах была какая-то броня, которую не распознавали визоры. Через секунду темноту растерзали визги, лай и блеяние. Две горячие тушки вцепились во что-то… в кого-то! По траектории их возни и скачков я поняла, что им повстречался Струп.

«К выходу по стенке, живо!» — появилась надпись с внутренней стороны маски-черепа.

Бесноватые комки ухватили наших полузоидов за обе пасти и рычали в четыре глотки. Каждая тянула к себе. Я поднялась, нашарила стену и побежала. Сзади толкнули, врезаясь на скорости пули. Дъяблокова. Перевалилась через меня, как в чехарде, и пропала. Я поднялась… но потеряла стену, по которой ориентировалась. Расставила руки и, проклиная неуёмную икоту, превратилась в паука. Стало холодно. Но так можно было бежать прямо по потолку. Мне удалось преодолеть два глубоких провала арок, прежде чем раздался выстрел. Это палили в меня. От боли в кончике задней лапы я скукожилась, не удержалась на потолке и свалилась на свет, к постаменту с новым ледяным саркофагом. Это был ледяной параллелепипед. Поверхность иссекали асимметричные грани, будто это был не лёд, а дикий алмаз. Внутри стоял вмороженный нохт. Из-за него выскочила фигурка в блестящем бушлате.

— Бритц, они здесь!

Пачули Йолы сработали и обстреляли её — да и меня вдобавок. Я упала на корточки от ударов, но броня справилась. На бушлате фигурки вспыхнули ледяные трещины, и осколки её доспеха рассыпались на пол. Длиннорукая бестия с ярко-жёлтым хвостом и змеиным капюшоном отряхнулась и бросилась на меня. Экзохром на мне отразил два выстрела в упор, но я взвыла, почти теряя сознание. Крименган и мохнатая варежка, в которой его сжимали, были великоваты для миниатюрной руки. Бестия отбросила оружие и вытащила ледяную иглу. К своему ужасу, я не смогла её растопить. Я выстрелила из своего крименгана, но разряды только выбили новые осколки из диковинной брони противницы, а на их месте уже росли новые слои. Я увернулась от удара. Ледяная рапира оставила на полу щербину. Бестия умело управлялась с местным оружием. А за её спиной почивал древний нохт, который растопил бы свой саркофаг от стыда, если бы узнал, что с ним сделают спустя тысячелетия непреходящей славы. Диастимагия превратила глыбу в кубометр воды и обрушила на бестию. Сверху до кучи повалилась мокрая туша нохта. Но не успела я как следует приморозить противницу к полу, как она выплеснула в лужу чернила. Какой-то чёрный вязкий порошок.

И вода не послушалась.

Бестия разбила лёд, который успел сковать ей ноги, и вскочила. Её рапира не проткнула экзохром, но это было больно. В полном замешательстве я превращалась в паука и обратно, хватала, топтала противницу, но без экзохрома становилась уязвимой, и жёлтая бесовка успела трижды пустить в ход ледяную иглу. Только страх не давал прочувствовать всю боль от уколов, хотя одна нога моего имаго уже болталась на липочке. Гемолимфа и кровь мешались с тёмной лужей.

Я устала и отчаялась и шарахалась от мёртвого нохта и, обернувшись человеком, просто пнула девчонку промеж ног.

От хулиганской неожиданности она присела и покатилась на задницу, и тьма отрезала от бестии ровно половину. Вода силилась вскипеть, плеснуть — но сдавалась. Бестия подкрутила какой-то энкодер на поясе. Поверхность лужи зарябила, вокруг нохтова трупа прыгали в танцевальном консонансе тёмные бугорки. Я поняла. Она использовала водорастворимый ферромагнетик. Опять сцепившись, мы расстреливали друг друга в лицо, пока обе не остались без масок. Бестия макнула меня головой в лужу, и феррофлюид затёк в глаз. Пока