Либеллофобия - Н. Мар

«Прайд Сокрушителей против рабства. Мир без эксплуататоров! Нас уже 20086…»

Последняя цифра росла на единицу или две в секунду. При попытке свернуть баннер, тот распухал на весь экран. Кайнорт попытался его удалить, но вместо этого отпочковалась копия, потом ещё одна.

— Занимательно. Что за Прайд Сокрушителей?

— Секта эзеров-пацифистов, — пояснил Берграй. — Решили перевернуть мир.

— Опять? Мир и так вращается, насколько мне известно. Вокруг своей оси, вокруг солнца, в рукавах галактик.

— Их не устраивает, как мы живём, — вздохнула Альда. — Приверженцы Прайда Сокрушителей сокрушаются, что они-де пьют чужую кровь, а их девиз — «Не навреди».

— Попахивает плагиатом, — буркнул Кайнорт, наблюдая ножницы в руках у притихшей Маррады. С высунутым от сосредоточения кончиком языка она приканчивала новую пару.

— А может, «Не навреди другому».

— Чего они хотят?

— Вербуют сторонников в отряды дезертиров. Хотят отказаться от нападения на Урьюи. Увести корабли в последний момент.

Куски кожи, обрезки шнурков и тряпок посыпались на пол, и Бритц провёл ладонями по лицу:

— Я не понимаю. Эзеры не могут без крови. Эзеры погибают без крови. Заменителей и суррогатов на сегодня нет! А единственный шанс наконец заняться научными изысканиями — это осесть на Урьюи. Я не понимаю.

— Веер рассылки начался с твоего домена, — Альда предъявила отчёт своих экспертов. — Кто-то здесь, очевидно, идейный вдохновитель этой шантрапы. Или как они его называют…

— Контриций Прайда Сокрушителей, — напомнил Берграй.

— О боги мои… Кайнорт, это уже не шуточки: если всё правда… если среди эзеров уже тысячи сектантов — наступление будет подорвано. Найди эту крысу!

— Я понял. Распоряжусь, чтобы Крус бросил всё и разобрался с рассылкой. Он в этом лучший.

В трактир вошла шчера с подносом и присела в дежурном книксене. У девчонки были шрамы через всё лицо, густое каре цвета «махагон» и заспанные серые глаза. Она расставляла бокалы со свежей кровью, пока Альда разглядывала новенькую. Руки с изящными пальцами и короткими продолговатыми ногтями. Расставляя бокалы, шчера наклонилась так напряжённо, будто бросала корм тиграм, а реверанс при входе был скорей снисходительным, чем скромным. Маррада тоже заинтересовалась: на миг она даже прекратила терзать обувь. Один Кайнорт смотрел в пустую стену.

— Спасибо, — буркнул он, задумчиво кусая костяшку, когда шчера поставила перед ним кровь.

— «Спаси-ибо!» — передразнила Маррада. — На вашем месте я бы заподозрила в рассылке именно его. Да-да, его.

Она проводила девчонку взглядом до двери и подошла к столу, накручивая шнурок на палец:

— Весь из себя вежливый, пайками и кодами медблока разбрасывается, худыми не питается… спасибо хоть другим не запрещает!

— В самом деле, — согласился Бритц, отпивая из бокала. — Не моё дело указывать каждой мухе, у кого ей сосать.

Альда ухмыльнулась: как он их, одним камнем в два огорода. Берграю за вчерашнюю погоню за шчерой и Марраде за всё остальное. Сестру выкинуло вон из трактира, как из пращи. Но её слова остались в воздухе.

— А ведь и правда, Кайнорт, — ть-маршал прищурилась и закинула ногу на ногу, постукивая ногтями по столу. — Ты фанатично ищешь Тритеофрен, чтобы не разрушить Урьюи. Ты отчисляешь в фонды гематологических изысканий. Якобы из эгоизма, но чем дальше…

— Это не я, — просто ответил Бритц.

— Допустим. Кстати, послезавтра мы отправляемся к тайнику. Мы точно знаем, куда идти?

— Точно.

— Точно?

— Точно.

Хокс перегнулась через стол и нависла над рой-маршалом, хватая его за горло дурманом альдегидов и амбры. Если бы запах был оружием, Альда могла бы выдавливать собеседнику глаза одним своим приближением.

— Ты клялся, что на моей стороне. Помнишь?

— Я на Вашей стороне.

Ступая по осколкам бокалов, ть-маршал покинула трактир. Берграй выдохнул и присвистнул:

— Ещё не поздно бросить эту затею с Тритеофреном. Полосатая Стерва уже на грани.

— История чтит погибших идиотов, Берг. А не умников, которые опомнились и передумали.

— Так куда мы идём? Что Крус говорит?

— В Римнепейские горы. Точнее не вычислить.

— М-да. А красивая шчера, — вдруг вспомнил Инфер.

— Кто?

— Ула.

— Кто? — переспросил Кайнорт.

— Да ну тебя.

Бритц неистово тёр глаза и переносицу.

— Берг, у меня проблемы сыплются чехардой, какая ещё Лула?

— Новенькая девчонка, которая принесла кровь. Это она была со мной на видео с бахаонами. Красивая, говорю, даже несмотря на шрамы.

— Ну так оставь её в покое, раз понравилась.

Инфер встал и оправил форму.

— Я принесу ей извинения за вчерашнее.

— Ну да. Ей сразу полегчает. А ещё отпусти на свободу, верни убитых родных и отстрой деревню краше прежней.

— В моей власти только сделать её своей ши.

— Очень цинично — извиняться перед тем, кто в положении твоей вещи. Единственное, чем хозяин может расположить к себе рабыню, это исчезнуть.

— Слушай, а ты правда мог бы стать контрицием Прайда Сокрушителей.

— Да, а извиняться ты собрался в надежде на что? — Бритц подпёр косяк, перекрывая выход.

— В смысле?

— Ну, на что ты надеешься после? На добрые отношения, на сердечную дружбу? И кстати, есть у неё право послать в жопу твои извинения? Или достаточно формального примирения, которое она изобразит, потому что… ну, а какой у неё выбор?

— Кай, да чего ты завёлся? Ты даже имени её не помнишь!

— Для неё же лучше. А чем ты заслужил доброе отношение и сердечную дружбу, Инфер? Тем, что среди прочих тварей ты временами не такая мразь, как остальные? И всё?

— Она должна знать, что не все эзеры мрази. Что среди нас есть…

— … среди нас есть эрзац человеков, — спаясничал Бритц. — И чаще на словах, а не на деле.

— Довольно меня воспитывать, — отрезал Берграй, прорываясь на улицу. — Ты уже давно не мой опекун.

Бритц закурил в одиночестве у помойки. С порога трактира на него смотрела истерзанная кроссовка. Кайнорт поднял бедняжку. «Рю Мизл», лимитированный выпуск из кремовой замши и полиуретана. Кроссовка зевала подошвой, грустно свесив шнурки. Эзер проводил её в последний путь — в контейнер с надписью: «Биологические отходы».

Он постоял ещё, поразмыслил над полиуретаном и выудил кроссовку за шнурок из мусора. И перебросил в бак для пластика.

«Мне нужен психиатр».

Опять достал кроссовку, отодрал замшевый верх от резиновой подошвы со