Либеллофобия - Н. Мар

не видно, что случилось. На холме у фабрики всё взлетало и падало, тряслось и скрежетало. Не похоже, чтобы трейлер Баушки Мац был способен на такие звуки. Что-то свистнуло, и рядом рухнул кирпич. В ту же секунду об меня споткнулась Тьель:

— Не сиди здесь, Ула! Давай вниз, подальше от фабрики!

— Что случилось?

— Бугль! Огромный, как гора!

И она побежала не оглядываясь. На самой верхушке холма рушилась старая кондитерская фабрика. По её душу и явился охотник до ржавчины и развалин. Теперь их много развелось на Кармине.

Железные клещи мелькали в тумане. Скелет отправлял куски кровли в пасть. Он жевал, и черепица летела с холма вниз. А за ней кирпичи, куски железобетона и труб. Они сыпались на домики рабов, казармы, склады и гломериды. Барьяшки разбегались по болоту, кудахча. Караульные вели плотный обстрел, но гость не реагировал.

— Все прочь от холма! — рявкнул Ёрль. — Он подъедает основания труб. Того гляди рухнут!

Ещё страшнее было смотреть на котельную. Бугль отщипывал кирпич за кирпичом от её фундамента. Я надела сапоги и поискала взглядом кого-нибудь из офицеров.

— Господин Инфер! — оса врезалась в меня и обернулась капитаном. — Господин Инфер, прикажите прекратить огонь.

— Что? Беги к остальным, живо!

— Карминцы топят болотным газом! Видите — кругом барьяшки!

— Какие ещё барьяшки!

— Бугль ест котельную, он доест до хранилища с горючим, и выстрелы взорвут всю фабрику! Весь холм!

Он оттолкнул меня и обернулся осой, чтобы улететь. Шчеры, карминцы и эзеры бежали мимо, прихватив кульки с пожитками. Через несколько минут ничего не изменилось. Бугль ел. Огонь продолжался. Эзеры поднимали гломериду для атаки! Я была уверена, это не поможет против скелета. И вдруг вспомнила, как Баушка Мац приговаривала по вечерам: «Пойду-ка заведу трейлер, хоть на минуточку. А то бугль придёт».

Чьи-то крылья окутали меня пылью. Чёрное туловище загремело в кухонный склад, хвост на развороте снёс и покатил баки с провиантом, кастрюли и вёдра, как кошка консервные банки. В стрекозу угодил кирпич.

— Минори Бритц! — Вертолётный трепет его крыльев смёл меня к земле. — Запустите фабричный конвейер! Он ест только брошенное!

Он не ответил. Я схватилась за крыло, рискуя потерять пальцы:

— Конвейер!.. — но стрекоза стряхнула меня и пропала в смоге.

Я обежала весь штабной контур в поисках Ёрля, но не нашла — ни его, ни толковых офицеров. Тогда решила пробираться на фабрику одна. Бугли завораживали и удивляли: отчего при таких аппетитах они не трогали того, что шумело прямо под носом? Бродили днями, месяцами в поисках сломанных механизмов, хотя могли отнять и сожрать любой завод или пескар, раз уж никто не мог им противостоять.

Бугли существовали за границей живого. Охотились только на заброшенное. Что, если они видели только отключённую технику? Что, если работающие механизмы для них попросту не существовали? Я собиралась это проверить. Из-за суматохи, которую создавали рабы и карминцы, на пути к фабрике меня никто не остановил. Проходная с вертушкой, коридор, заставленный пустыми тележками, мёртвые софиты аварийного освещения… И табличка:

«Вымостим дорогу в рай карминелью в глазури!»

В рай не хотелось даже по золотым слиткам. Я светила себе полудохлой блесклявкой и больше всего на свете боялась наткнуться на труп. Звуки обстрела разносились по комнатам и залам. И нигде не было спасения от хруста, с которым невозмутимый бугль колупал крышу. Конвейер нашёлся быстро: широкая резиновая лента тянулась по громадному залу. Путь преградил турникет:

«Надеть стерильный комбез!»

Турникет не поддавался. Из диспенсера рядом торчал краешек одноразового защитного комбинезона, и я потянула. Сверху посыпалась черепица: гломерида обстреляла бугля, но только пробила крышу. Я потянула резче. Диспенсер щёлкнул, комбез пополз по рукаву, глотая меня сантиметр за сантиметром, и облачил в кондитера. Я опять толкнула стеклянный барьер: турникет поддался.

Прожектора гломериды, шарящего сквозь пробитую крышу, хватало, чтобы ориентироваться. Я побежала вдоль конвейерной ленты. Дёргала рычаги и нажимала все кнопки, до которых только могла дотянуться. Но фабрика не откликалась. И всё-таки: ни одного мертвеца, разбросанных конфет или оборванных кабелей. Погрузчики не перегораживали дорогу, аккуратно жались к стенам. Значит, цех покинули ещё до нападения на город. Не бросили, а законсервировали. Где-то глубоко сердце фабрики всего лишь дремало.

«Штамповка конфет».

«Начиночный аппарат».

«Уварка сиропа».

Сквозь объеденную крышу виднелась труба котельной. Бугль опять таскал из неё кирпичи. Но я наконец нашла пульт. Недаром училась на инженера: кто ещё так быстро догадался бы дёрнуть красный рычаг? А? Самый большой, самый красивый.

Лента сказала «Пуффф!..» — и умолкла.

Красный. Дура. На Кармине столько красного! Ну кто стал бы помечать им Самый Главный Рычаг? Рядом просвистел кирпич. Нарушая все стандарты изготовления карамели, я встала прямо на ограждение конвейера, чтобы дотянуться до единственной белой кнопочки. Лента дёрнулась, я слетела с ограждения прямо на конвейер. Через секунду выбираться было уже поздно. Подползла к барьеру, но стекло обстреляли какие-то мазилы на крыше. Барьер треснул, но устоял. На ленте конвейера стало безопаснее, чем снаружи.

Ещё секунда — и скрежет, доносившийся снаружи, пропал. Бугль перестал ковырять кирпичи — он потерял, потерял фабрику!

Лента уползала в туннель. Пора было убираться, ведь я не хотела попасть в десерт. Первая попытка не удалась: вокруг зашуршало, и на ленту посыпались ошмётки кровли. Бугль шарил по крыше, пытаясь найти еду там, где только что её видел. Но вот он оставил поиски и опять замер, озадаченный. До туннеля осталась пара метров. Я подпрыгнула и задрала ногу на барьер.

Брль-блр-лрбль! Ленту окатило чем-то тёплым из чана. Масляная жижа смыла меня обратно на конвейер. Я собралась в комочек, продрала глаза и сплюнула приторный жир. Новые волны масла сбивали с ног и гнали меня в громыхающий туннель. Приближалась надпись: «Варочный котёл».

А обещали в рай!

* * *

Бугль уходил беззвучно. Долгие ноги, покрытые ржавчиной, не скрипели и не утопали в болоте. Он был призраком, невесомым и потусторонним. Когда не ел. В ухе рой-маршала звякнуло:

— Да, Крус.

— Минори, любите сладкое? Здесь прорвало трубу с карминелью! Тут её гигалитры!

— Там внизу наши гломериды. Останови поток, пока он не склеил им шасси.

— Не могу пробраться на фабрику!

— Я думал, ты рядом с рубильником. Ты же запустил конвейер!

— Нет, не я!

Карминелью называли особую карминскую карамель. Застывшую, её даже прострелить было невозможно. Поднять в воздух