Пересмешник на рассвете. Книга 1 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

– В любом случае, Представление должно продолжаться. – Смерть переворачивает часы.

На арене Доктор в пятый раз собирает Демьена Бо, и опять у него ничего не получается. Это становится скучно, у Доктора совсем нет чувства меры.

– Хватит! – кричит недовольная Принцесса. – Доктор! Доктор…

– …Доктор? Простите, можно?

В дверь кабинета робко постучали. Профессор Кравицкий вздрогнул и оторвал взгляд от своих заметок – пачки разрозненных листов, исписанных сложными формулами, изрисованных графиками и диаграммами. Записи расплывались перед глазами, никак не получалось на них сосредоточиться. Словно чернильные формулы вдруг обратились в уродливых насекомых и спешили уползти прочь от его взора.

– Войдите, – сказал профессор, выпрямляясь в кресле и собирая разбросанные по столу листы в одну пачку.

На пороге появилась невысокая медицинская сестра с непроницаемым кукольным лицом.

– Что случилось, Мари? – Профессор посмотрел на нее, насупив брови, но медсестра даже не вздрогнула. Застывшая на губах вежливая улыбка не сдвинулась и на миллиметр.

– Извините за беспокойство, господин доктор, но один из новых пациентов умер.

– Умер?!

– Да, господин доктор, – абсолютно бесстрастно сказала сестра. – Не проснулся. Во сне у него остановилось сердце.

– Чер-те что! – взорвался Кравицкий. – Уже четвертый за два дня! Мрут как мухи! И как мне, скажите, работать с таким материалом? Ни на что не годный хлам! И они еще требуют от меня результатов!

Он схватил пачку листов и со всей силы хлопнул по столу. Звук был такой, будто в кабинете громыхнул выстрел. На пол упали карандаши, круглое пресс-папье и гипсовый бюст Президента Республики, который Кравицкий держал на столе на случай визитов начальства. От удара у Президента откололось ухо. Мари и бровью не повела.

– Распорядись, чтобы всё убрали, – сказал Кравицкий, откидываясь на спинку кресла. – Свободна.

– Да, господин доктор, – сказала медсестра и с достоинством удалилась.

Кравицкий вытер вспотевший лоб. Чер-те что… Он сорвал телефонную трубку, но тут же швырнул ее на место. Ладно, на этот раз можно обойтись и без звонков. Если господин Бреши обещал, что добудет новый материал для работы, значит, он это сделает. Слово свое он держит крепко.

Профессор опустил взгляд на свои записи, насупился, а затем взял карандаш и принялся что-то строчить на полях. Спустя пару минут губы его растянулись в довольной ухмылке. А с пола на него обиженно таращился одноухий Президент Республики.

Глава 28

– Потом я кинула в Соломона яблоко и попала по попе, – щебетала Дафна. – А он, представляешь, даже не повернулся!

– Дафна! – Мадам Буше всплеснула руками. – Как можно?

– Что не так? – насупилась девочка.

– Хорошие девочки так не поступают, – сказала мать. – Кидаться яблоками – как можно?

Дафна слегка опешила.

– Мам, ты чего? Соломон – это слон! Помнишь, мы с тобой ходили его смотреть? Я хотела его угостить, вот и бросила ему яблоко. А он не заметил, эх…

И она сокрушенно вздохнула.

– Слон? – растерялась мадам Буше. – Ох, прости, дорогая, я задумалась. Столько работы: счета, счета, счета. И со всем надо разбираться, у меня от этого мозги набекрень.

Она протянула руку к дочери, но замешкалась и вместо нее погладила лежащую на коленях кошку. Они сидели в номере, за маленьким столиком, заваленным скопившимися квитанциями. Уже битый час мадам Буше пыталась навести порядок в бумагах, но ничего у нее не получалось. Возможно, из-за приставаний дочери, а скорее всего, потому, что она была просто не приспособлена к этой работе. Все, что смогла, – это разложить счета по датам, и теперь ломала голову, стоит ли оплачивать квитанции трехлетней давности или пустить их на растопку. Белые кошки – одна на коленях, еще две на спинке дивана – урчали в унисон. Клара, притаившись в уголке кресла, пила чай из маленькой чашки. Настолько тихая, что в какой-то момент мадам Буше перестала ее замечать. На тонком лице девушки застыло выражение тревожной задумчивости.

– Ты вообще меня не слушаешь! – обиделась Дафна. – Лучше я все Максу… дяде Максимилиану расскажу!

– Обязательно расскажи, – кивнула мадам Буше.

Дафна сердито фыркнула, бросила недовольный взгляд на Клару и вышла из номера. Разве что дверью не хлопнула. Мадам Буше задумалась, переложила пару квитанций с места на место, а затем повернулась к Кларе.

– А тебе, дорогая, понравился слон? – Она натянуто улыбнулась, словно задала этот вопрос исключительно из вежливости и очень того стеснялась.

– Слон? – Клара вздрогнула. – Ах да… Он был большой и… серый.

Она уставилась в чашку. Встреча с Радиком-Цыганом и то, что он рассказал, настолько выбили ее из колеи, что остальной поход в зоологический сад прошел для нее как в тумане. Клара смотрела на тощих тигров в клетке и не видела их, ела сахарную вату и не чувствовала вкуса. Если Дафна ее о чем-нибудь спрашивала, отвечала невпопад. Кажется, сестра на нее даже обиделась, хотя Клара и не помнила, за что конкретно.

Все ее мысли крутились вокруг одной новости: Антуан Варгас жив, и сейчас он здесь, в этом городе. Совсем рядом. Быть может, она даже видела его – среди прохожих на улице, среди людей на вокзале или пассажиров в трамвае.

То, что убийцу ее родителей не повесили, то, что он смог избежать наказания за все свои преступления, казалось какой-то дикостью. Его спасли, вытащили из петли, но кто и ради какой цели? Кому вообще могло понадобиться спасать такого человека? Впрочем – тут она поджала губы – подлецы и убийцы всегда ко двору, а сейчас на них особый спрос.

Оставалось понять, что ей теперь делать. Вот почему она не родилась на сто лет раньше? Тогда бы у нее, как у катлинки, не осталось бы выбора. Либо она перережет Варгасу горло, либо той же навахой вскроет себе вены и навеки покроет свое имя позором. Жить, когда убийца твоей семьи ходит с тобой под одним небом, невозможно.

Но времена меняются… Сейчас нельзя так просто, как раньше, выйти на деревенскую площадь с навахой в руке и вызвать врага на поединок. Божий суд уступил место суду человеческому. Теперь убийца отвечал перед законом – слепой бездушной машиной, перед которой якобы все равны. Старые же порядки уходили в прошлое. Ее собственный отец называл обычай кровной мести не иначе как диким пережитком Средневековья. Клара хорошо запомнила эти слова, сказанные много лет назад, хотя тогда и не понимала, что они означают. Что бы сказал полковник Сильва, если б узнал, перед каким выбором окажется его дочь? Наверное, что-нибудь вроде «иди