Пересмешник на рассвете. Книга 1 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

прочитал дюжину слов по бумажке. Слова же – это не главное; главное – готовность отдать жизнь за общее дело. Время от времени он громко всхрапывал, и тогда кто-нибудь из сидящих рядом товарищей толкал его в бок. Гюнтер просыпался, озирался по сторонам и, убедившись, что ничего не изменилось, снова задремывал. Скорей бы все это закончилось, чтобы можно было с чистой совестью отправиться с соратниками в кабак. Или же прошвырнуться по рабочим кварталам – навести порядок там, где этого порядка ой как не хватает.

– Глянь-ка. – Сосед слева пихнул его под ребра.

– Че? – Гюнтер приоткрыл один глаз.

– Бодрый пацан. – Сосед указал на сцену.

Гюнтер с ленцой открыл второй глаз. Какой-то парень, совсем мальчишка, выкрикивал слова присяги с таким жаром, что это произвело впечатление даже на железную Тару Бошен. Лицо той аж светилось от удовольствия, будто парень признавался ей в любви.

Гюнтер хмыкнул.

– Смешной. У него рожа как у рыбы.

– Да брось ты, – ухмыльнулся сосед. – Сам-то тоже не красавец. Все бабы шарахаются?

– Дурак ты, – беззлобно сказал Гюнтер, проведя рукой по блестящей лысине. – Бабы же не на рожу смотрят. Им настоящий мужик нужен, а не тот, кто мордой вышел.

Ухмылка соседа стала шире.

– А ты романтик, Гюнт. Прям настоящий поэт.

– Много ты видел стихоплетов, – надулся Гюнтер. – Сегодня как?

– Посидим чутка в «Свиной голове», – сказал сосед. – Разогреемся.

Гюнтер кивнул, соглашаясь с данным предложением. «Свиная голова» – кабак ничем не хуже прочих. Сосед, довольный тем, что идея пришлась по вкусу, продолжил:

– А потом надо устроить малышам боевое крещение. Посмотреть, чего они стоят в деле.

– Возьмем с собой рыбью морду, – сказал Гюнтер, глядя на то, как парнишка спускается со сцены, прижимая к груди зеленую рубашку, точно шкатулку с драгоценностями. – Покажем ему настоящую жизнь.

Сосед кивнул, повернулся к одному из стоящих рядом товарищей и что-то зашептал, указывая на новообращенного. Тот дернул за рукав следующего, а тот еще одного, и так, по цепочке, волна дошла и до парня. Кто-то обнял его за плечи, поздравляя со вступлением в ряды Партии, а заодно зашептал на ухо, что планы на сегодняшний вечер придется изменить. Гюнтер довольно осклабился.

«Партия Объединения» была сложной организацией – гораздо сложнее, чем это представлялось старшим офицерам и, возможно, даже самому господину Бреши. Кроме видимой иерархии (рядовые бойцы, офицеры и, наконец, сам Лидер на вершине пирамиды), существовала еще иерархия тайная, не зависящая от того, что написано в членском билете. Стать видимым офицером не так сложно – порой для этого достаточно сделать крупное пожертвование в фонд Партии. А вот чтобы занять высокое место в скрытой иерархии, никаких денег не хватит. Там судят по делам да по размеру кулаков, и только. И Гюнтер, который на виду числился мелкой сошкой, за кулисами оказывался фигурой не менее значимой, чем Тара Бошен. Его уважали, с ним считались, его слушались. Все как в собачьей своре – хозяева любят тех, кто лижет им руки, но вожак все равно тот, у кого крепче зубы.

Прием новобранцев закончился, рыбья морда был последним. Тара Бошен одернула рубашку на широченной груди, так, чтобы не осталось ни единой складочки, и вышла на середину сцены. Огромная, как платяной шкаф. Она громко прочистила горло, призывая собравшихся к тишине, и требовательно ждала, пока в зале не стих гомон. На широких скулах перекатывались желваки размером со сливу.

– Товарищи! – рявкнула Тара Бошен, и от звука ее голоса задрожали хрустальные подвески на люстре. – Сегодня в наши ряды вступили еще пятнадцать бойцов. Давайте поприветствуем наших новых соратников…

Она первая захлопала в ладоши, а следом весь зал отозвался криками, топотом и свистом. Гюнтер свистел и топал вместе со всеми – пусть малыши прочувствуют, что они попали в настоящую семью, где им и в самом деле рады. Он покосился на рыбью морду. Парнишка стоял у стены с таким видом, будто не понимал или не верил, что все это происходит на самом деле. Ему жали руки, хлопали по спине, а в ответ он лишь смущенно улыбался.

Тара Бошен подняла руку, и шум постепенно стих, словно кто-то убавил громкость на радиоприемнике.

– Сегодня в наши ряды вступило пятнадцать отважных бойцов, – сказала она. – Мы крепнем, мы становимся сильнее. Но крепнут и наши враги! Все те, кто мечтает отбросить нашу страну назад и погрузить ее в пучину хаоса и беззакония…

Гюнтер отключился. Ладно если бы речь толкал господин Бреши – Лидер Партии умел парой фраз зажечь своих соратников. Когда Бреши говорил, воздух дрожал и любой из его бойцов готов был броситься в самое пекло, если это нужно для общего дела. А вот Таре Бошен, несмотря на искренность, явно не хватало убедительности. В ее голосе не было и тени сомнений – она твердо верила в то, о чем говорила. Но в интонациях то и дело проскальзывала обида, будто анархисты, профсоюзы и прочие враги грядущего Порядка и Процветания на самом деле были школьными хулиганами, которые прилюдно дразнили ее толстухой.

Гюнтер подал знак соседу, чтобы к нему привели рыбью морду. Волна прокатилась по залу. Мальчишку, чуть ли не передавая из рук в руки, подвели к Гюнтеру.

– Привет, приятель, – прошептал Гюнтер, обнимая парнишку за плечи. – Как звать-то?

– Лоренц. Лоренц Дот.

– А я Гюнтер. – Он пожал ему руку так крепко, что услышал, как хрустнули кости. Парень ответил таким же крепким рукопожатием. Гюнтеру это понравилось, как и то, что у парня была грубая мозолистая ладонь. Сразу видно – не неженка. Не понравилось ему только имя.

– Лоренц… – проговорил он. – Мы будем звать тебя Селедка…

– Треска, – перебил его парень. – На каналах меня зовут Треска.

Гюнтер хохотнул, еще сильнее сжимая его плечо.

– А ты мне нравишься! Пусть будет Треска, – согласился он. – Добро пожаловать в наши, хех… ряды. Че такой снулый?

Треска некоторое время молчал, прежде чем ответить:

– Я… Из-за девушки.

– Не дала, что ли? – сочувственно спросил Гюнтер. – Не вешай нос. Вот наденешь эту рубашку, и все бабы твои. А че не так – мы тебе поможем. Мы своих не бросаем. А? Найдем бабенку нашему соратнику?

Вокруг них одобрительно захмыкали.

– Нет, – Треска замотал головой, – вы не поняли…

И он рассказал.

Гюнтер слушал его не перебивая, только мрачнея с каждой минутой. А на сцене меж тем продолжала надрываться Тара Бошен, и ее слова о врагах Республики наполнялись новым смыслом.

Глава 27

В шатре пахнет мокрыми опилками, карамелью и страхом. Пахнет дикими зверьми, мужским потом и палеными