Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

Не раздумывая, Джинкс вскочил на ноги пытаясь стряхнуть с себя паутину и прах мертвецов.

– Ну что же вы юноша. Не надо так переживать. Все мы рано или поздно станем тленом – бояться этого, сродни кощунству над мертвецами, – наставительно произнес старик и коснулся юношеского плеча.

Вздрогнув, констебль практически сорвался на крик:

– Хватит! Что происходит! И где, побери меня Кронос, я нахожусь?!

– Вполне нормальная реакция, молодой человек. Вы в Принтвили – изнанке живого мира.

Обернувшись на голос, Джинкс нос к носу столкнулся с худым бледным господином в сером затасканном костюме – на носу незнакомца виднелось пенсне с разбитыми стеклами. В целом вид этого человека говорил лишь об одном – ему невероятным образом удалось выжить после достаточно серьезной стычки.

– Позвольте представиться, я – сэр Заговорщик.

– Заговорщик? – опешив, переспросил констебль.

– Именно, заговорщик, – согласился тот. – По-моему, ничего удивительного. Даже в загробном мире существуют те, кто недоволен установленным режимом.

Понимающе кивнув, инспектор так и не нашелся, что ответить.

– Кто вы такой, нам известно, мистер Форсберг. В связи с чем, думаю можно опустить лишние подробности знакомства. Прошу следовать за мной и моим проводником, – заметив замешательство гостя, пояснил Заговорщик.

– Что? – протянул констебль.

– Пойдемте, молодой человек. Мой фонарь выведет нас туда, где можно будет все обсудить без случайных ушей, – подтолкнув его вперед, подытожил старик.

По мрачным стенам костяного зала побежал едва слышный шепот тысячи голосов – и, превратившись в эхо, растворился в пустоте.

Под ногами то и дело раздавался противный хруст, словно ломаются трухлявые ветки. Только здешний лес состоял отнюдь не из деревьев.

Стремясь не смотреть по сторонам, Джинкс уткнулся в спину сэра Заговорщика и отрешенно считал дыры на его выцветшем сюртуке.

Свет фонаря вновь стал крохотным, сжавшись вокруг идущих в крохотный мерцающий контур – дальше была только темнота. Чувствуя одну сырость и запах помоев, констебль сосредоточенно считал шаги, прислушиваясь к стуку каблуков Заговорщика.

Стараясь не думать о превратностях судьбы и вещах, которые не укладываются в рамки понимания нормального человека, Джинкс отчетливо осознавал, что находится сейчас не в припадке беспамятства и не созерцает очередной ночной кошмар. Все выглядело более чем реально.

Вскоре старик остановился и послышался скрежет замка – тяжелая кованая дверь, со скрипом, отварилась.

Комната оказалась совсем крохотной, словно тюремный каземат, с двумя дощатыми скамьями и огромным округлым столом.

– Здесь безопасно? – поинтересовался старик.

– Абсолютно, – присаживаясь, изрек сэр Заговорщик и на его лице, возникло некое подобие улыбки.

 Следующее обращение было адресовано уже к Джинксу.

– Присаживайтесь, мистер констебль. Нам предстоит долгая и очень занимательная беседа.

Не став спорить, инспектор, проскользнув в проем между столом и скамьей, почувствовал на своих ногах и руках тяжелые путы. Он словно в одночасье превратился в безумного пациента 'Безнадеги' – и не того, кто мог свободно прохаживаться по парку, – а тех изгоев, кто мучаясь в четырех стенах, коротал свой век среди кошмаров и бесконечных галлюцинаций. Нереальность с жадность поглотила его, пригвоздив к дощатой поверхности. Сэр Заговорщик начал очень длинный и невероятный по своему содержанию разговор…

 3

Дом стал другим – холодным и чужим, словно не узнал старого хозяина. Шрам ворочался, мялся и не мог найти себе места. Вроде бы все как всегда, только исчезли бесконечные кошмары, но и это можно было списать на ужасную усталость. Пройдясь по мастерской, он осторожно коснулся одной из кукол, подхватил с перил горсть стружки и еще раз огляделся.

Он явно ощущал чужое присутствие.

Молодой человек, худощавый, надушен неплохими духами с привкусом мускуса. Пролез через окно, потоптался, спустился вниз в мастерскую, сунул свой нос во все щели как любопытная крыса, посидел за столом. Шрам потрогал ручку двери – здесь юноша разговаривал с кем-то. Стоп. Вроде бы один. Сам с собой. Улыбнувшись странному факту, мастер закрыл дверь.

Это не вор и не случайный гость. Да и на соглядатая – непохож. Нюх Шрама подсказывал ему, что следы таинственного посетителя его мастерской вели прямиком в штаб квартиру синих воротников.

'Тилл-стоун ', – сквозь зубы произнес мастер.

Но сейчас даже подобная новость была совершенно не важна. Шрам стоял на пороге чего-то более великого и значимого. Он избавился от проклятия – и данная новость, бесспорно, носила статус приоритета. Еще один плюс!

Приподняв руку куклы, мастер заставил ее безвольно упасть, повиснув плетью. А вот минусов оказалось гораздо больше – теперь Шрам стал такой же ведомой куклой, выполняя любое пожелание неведомого кукловода. Демон раз и навсегда поработил его, получив над ним полную власть. И данный неоспоримый факт, неудержимо глодал его изнутри.

Сигнал, а с ним и порыв, возникли внезапно!

…Хлопнув дверью, Шрам без оглядки покинул свое пристанище.

Сейчас у него имелась пускай и незримая, но все же цель. А о всякого рода 'неприятностях' и невидимых нитях он подумает позже, когда представиться такая возможность. И возможно в скором времени демону придется отказаться от повелевающего тона и сменить гнев на преклонение перед великим мастером -смерти.

Шрам расплылся в мечтательной ухмылке, больше напоминающей волчий оскал.

Миновав улицу Часов, мастер уверенно направился к широкой мостовой, которая уводила дорогу к центру Прентвиля.

Сегодня здесь было довольно многолюдно, а груженые повозки и кэбы без конца мелькали перед глазами, силясь создать настоящий затор.

Подойдя к бордюру, Шрам, перед тем как вступить на дорогу, присел на четвереньки и принюхался, будто дворовый пес. Что он искал? Какой запах пытался отличить и выделить из множества? – мастер не знал сам.

Теперь им руководила совсем иная сила.

Прислонив нос к самим булыжникам, Шрам незамедлительно стал причиной десятка насмешек и всплеска эмоций со стороны случайных горожан.

Заметив уткнувшийся в него палец, мастер, зарычал, но так ничего и не ответил. Тело больше не подчинялось ему. Нос коснулся мокрого камня и в этот самый момент проезжающий мимо фаэтон окатил человека-пса грязью.

– Гляньте, шелудивый чего-то потерял!

– Да он же тюкнулся, чокнулся!

– По нему 'Безнадега' плачет!

От последних слов Шрам скривился, будто глотнул из сточной канавы.

Кукольник дернул его за нить – невзирая на плотное движение, податливая кукла вприпрыжку кинулась через дорогу.

Проскочив под повозкой и увернувшись от огромного колеса, мастер очутился на другой стороне улицы. Встав на ноги и вновь приняв человеческий вид, Шрам кинулся в проулок – подальше от случайных взглядов и обидных смешков.

Отдышавшись, он внимательно прислушался к посторонним звукам. Где-то далеко тянулась заунывная мелодия шарманки, чуть ближе