Стража - Алексей Гришин

Только теперь Рейн понял, как наивно с его стороны было думать, что за месяцы, проведенные на базе, он хорошо узнал Элен. Да, он догадывался о некой двойственности и противоречивости ее натуры и характера, понимал, что в ее прошлом слишком много белых пятен, заполнить которые не может и она сама. Он считал, что у Элен две стороны – немного дерзкая и вызывающая снаружи, нежная и чувствительная внутри. Но Рейн даже предположить не мог, что есть и третья сторона – нечто темное и непознаваемое, овладевшее ей в разгар боя и полностью подчинившее себе, словно демон из ада. И была еще просто Элен – несовместимая совокупность, гремучая смесь ее светлых и темных сторон, всех ее противоречивых черт и свойств характера. Чтобы познать ее в полной мере, надо было оказаться вместе с ней и в страстных объятиях и в смертельном бою. И бог знает, где еще.

– И увидел я – конь бледный, – прошептал Рейн так тихо, что ни единого звука не просочилось в микрофон его шлема, – И всадник на нем, имя которому – Смерть. И ад следовал за ним…

***

– Они все еще стоят неподвижно. Почему они остановились? Что они собираются делать? Чего нам ждать, черт возьми?! И что вообще произошло, кто-нибудь может мне объяснить?!

Платок, которым генерал Блэквуд вытирал пот со лба, промок насквозь. За годы службы Блэквуду приходилось и участвовать в боевых операциях, и сталкиваться со смертью лицом к лицу. Но даже его шокировало и потрясло до глубины души произошедшее, хотя он все это время оставался в безопасности, в командном центре комплекса.

Конечно, генерал не ожидал, что присланные на выручку танки и вертолеты без труда одолеют Стражей двух отступников; все-таки эти двое были лучшими в команде пилотов, а Стражи сами по себе представляли нелегкую цель. Но он был уверен, что проблему в конечном счете удастся решить, пусть даже ценой значительных потерь. Жестокая расправа, учиненная Элен, и потеря почти всех направленных на Стражи сил, не входили в самые пессимистичные прогнозы.

Тэри то ли усилием воли держала себя в руках, то ли не меньшим усилием демонстрировала мнимую невозмутимость. Она была и оставалась профессионалом, поэтому дала соответствующий ответ полупаническим репликам Блэквуда:

– Необычайно сильный, никогда прежде не испытанный стресс, заставил проявиться у Элен те самые сверхспособности, которые мы и пытались выявить параллельно основной цели проекта. Но это сопровождалось потерей контроля и нервным срывом. Я и раньше отмечала, что такое возможно, хотя не думала, что все зайдет так далеко… Она убивала и наслаждалась этим, но в тот момент она не была той Элен, что мы знали. Ее разум подвергся сильнейшей психологической деформации, которая могла бы привести к безумию или смерти более слабого человека. Представьте себе шизофрению, которая развивается не постепенно, год за годом, а выплескивается и овладевает разумом за считанные секунды.

– То есть… она сошла с ума? Свихнулась окончательно и бесповоротно?

Тэри покачала головой.

– Не думаю, сэр. То, что она прекратила двигаться, скорее всего, говорит о наступлении периода восстановления. Разрядка произошла, пик давления миновал. На некоторое время она, да и Рейн тоже, утратили волю и способность принимать решения. Им больше не с кем сражаться, они вымотались, дошли до предела. На них навалился груз вины и сожаления о случившемся…

– Вы уверены, что причина в этом, майор?

– Да, уверена, сэр. Их воля сломлена, несмотря на победу, силы исчерпаны. Сейчас мы можем их взять голыми руками, без единого выстрела. Только прикажите и…

– Нет, – отрезал генерал, – Пилоты «Ромео» и «Эхо» больше не в одной команде с нами. Что толку, если мы вернем их? Мы не сможем больше их использовать. А без пилотов пропадает смысл в их Стражах, и во всем проекте. Мы потеряли этих двоих, как потеряли Лоуренса и Валентайна. Мы потеряли все.

– Но у нас остаются «Майк» и «Кило», – возразила Тэри, – А Элен и Рейн все еще живы, не говорите о них, словно о мертвых.

– Пока еще живы, – сказал генерал Блэквуд, щелкнул тумблером на контрольной панели и поднес ко рту микрофон, – «Майк», «Кило», как слышите меня?

– Нет… – до Тэри стало доходить, какой приказ собирается отдать Блэквуд двум оставшимся пилотам, – Нет, мы не можете! Не делайте этого!

– «Майк» готова, – отозвалась Мэй.

– «Кило» готова, – вслед за ней ответила Келли.

– Мне тяжело отдавать этот приказ, но я обязан взять на себя ответственность, – произнес Блэквуд, – Мой долг – не дать Стражам покинуть базу. Любой ценой. Это последнее испытание, результаты которого будут бесценны для нового витка проекта, если он когда-нибудь возродится. Завершающий аккорд. Точка в конце предложения. Первоначально, мы разрабатывали Стражей для противодействия обычной военной технике, но, возможно, упор следовало сделать на борьбу с аналогичными машинами…

– Не надо! – выкрикнула Тэри и попыталась вырвать микрофон из рук генерала, тот в запале ударил ее по лицу. Она отшатнулась, но не отпустила руку Блэквуда.

Присутствующие в командном центре офицеры-операторы и охранник у дверей растерянно уставились на своих командиров, не зная, чью сторону следует принять. Но секундой позже до них дошло, у кого на погонах звездочек больше. Трое крепких вооруженных мужчин двинулись к нарушительнице субординации.

Но Тэри молниеносным движением задрала штанину на согнутой ноге, выдернула из ножен свою крошечную пилку-лезвие и прижала к шее генерала. Другой рукой она все еще тянула микрофон к себе, но Блэквуд держал его мертвой хваткой. Офицеры расстегнули кобуры, потянулись к пистолетам, но Блэквуд поднял свободную руку, запрещая им стрелять.

– Отдай, – сквозь зубы выдохнула Тэри.

– Послушай меня, – сказал Блэквуд, стараясь придать своему голосу твердости и уверенности, которой он совсем не ощущал, – Я знаю, для тебя все эти ребята были ближе, чем для меня. Я понимаю, что ты думаешь обо мне и всех тех, кто стоит надо мной. Но сейчас на карте не судьбы этих двух подростков. В сложившейся ситуации они всего лишь неизбежные потери.