Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

сознания, но требования кардинала, ее угрозы выманили его на поверхность. Стоило ли удивляться, что разум Люка продолжал прятаться в более светлых моментах его жизни, чтобы противостоять тьме?

Он вспоминал день, когда чумазая веснушчатая девочка нашла его плачущим среди ветвей древнего лимонного дерева.

День, когда та же девочка врезала деревенскому мальчишке, который дразнил Люка.

День, когда она пришла в таверну, где находилась крохотная комната, которую они с матерью арендовали. Во дворе за таверной было тихо, каменные стены защищали его от городской суеты. В одном углу были свалены старые ящики и бочки, а в другом под навесом хранились дрова. Время от времени Люку нравилось строить из них крепость. Он представлял, что та висит высоко на дереве, где злые дети не могут до него добраться. Где его не видят напуганные родители, которые утверждают, будто чувствуют его тьму.

Где тьма не могла его найти, когда она была рядом.

Смех прорезал мысли Люсьена, и уголки его губ, сжатых в мрачную линию, дернулись. Ее смех походил на перезвон колокольчиков и солнечный свет, и Люсьен знал, что сколь жестоки ни были бы боги, он справится со всеми трудностями, если Шарлотта Сэнд будет его другом. Чудовища боялись ее. Но, возможно, важнее всего было то, что она не боялась Люсьена.

Вместо того чтобы ворваться в его убежище, как она обычно делала, девочка выглянула из-за угла.

– Закрой глаза, Лео, – попросила она, назвав его по имени, которое мать выбрала, чтобы спрятать от чудовищ. Он ненавидел это имя, но только не в устах Шарлотты.

В тот день ее глаза сияли озорством. Люсьен не часто улыбался, но он почувствовал, как дернулись его губы, и подчинился просьбе, лишь слегка опасаясь того, что Шарлотта собиралась запихнуть ему в нос пучок полыни или измазать его щеки грязью. Он никогда не сможет объяснить, почему мгновенно доверился ей, но так уж вышло. Она приносила с собой свет, который успокаивал мальчика. Этого было достаточно.

– Почему мне надо закрыть глаза, Сэнд? – Даже когда они оставались наедине, он не мог заставить себя звать ее по имени. Он не заслуживал этой привилегии.

– Дай мне свою руку, – попросила она.

Ни мгновения не мешкая, Люсьен вытянул руку. Шарлотта обхватила его пальцы своими, но лишь для того, чтобы направить их к чему-то другому. К чему-то мягкому и шевелящемуся.

Люсьен открыл глаза и увидел желтого щенка в корзинке. Он искренне улыбнулся:

– Потрясающе! Ваша охотничья собака ощенилась?

– Ага, – ответила Шарлотта. – Около месяца назад. Я держала это в секрете. Ждала, чтобы узнать, какой из этих щенков предназначается для тебя.

Улыбка Люсьена потухла, и он отстранился от щенка, который уже начал радостно вылизывать его руку, и выразительно оглядел двор таверны.

– Мы не можем держать тут собаку, – сказал он, и его шепот был едва различим.

Шарлотта лишь легкомысленно махнула рукой.

– Она была рождена для тебя.

С этими словами Шарлотта посадила щенка ему на руки. Крохотное создание уткнулось носом в рубашку Люсьена, отчего он рассмеялся, что случалось так редко.

– С чего ты это взяла?

Шарлотта взглянула Люсьену прямо в глаза и сказала, ни мгновения не сомневаясь:

– Другие щенки скулят ночью, но эта девочка – нет. Если уж на то пошло, в темноте она больше похожа на себя настоящую.

Люсьен услышал слова, которые Сэнд не произнесла вслух. Этот щенок не испугается тьмы, когда та придет за ним.

– Капитан?

Голос лейтенанта Шарп вырвал Люка из воспоминаний. Он откашлялся, затем склонил голову в приветствии.

– Лейтенант, – произнес он, радуясь, что появился повод отвлечься. – Есть новости?

Патрульные Шарп рыскали по городу в поисках сведений о передвижениях Ордена. Пастор и Сэнд появились на тренировочной арене, но больше за последнюю неделю их нигде не видели. Люк думал, что люди начнут болтать, но он недооценил верность, которую многие продолжали хранить Ордену Стражей. Если местные жители что-то и знали, то не спешили делиться информацией.

– Фруктовые рощи сожгли три дня назад, как вы и хотели, – сказала Шарп.

Люк стиснул челюсти, услышав эти слова, но не поправил ее. Было время, когда его приказы и его желания совпадали, но теперь пропасть между ними расширялась с пугающей скоростью.

– Вдова Уильяма Сэнда была замечена на въезде в город, – продолжила Шарп, – но мы потеряли ее след. Бабушка Сэнд находится на севере за пределами досягаемости, но из надежных источников мне известно, что двое других Стражей, не считая Пастора, уже в столице.

Взгляд Люка метнулся к ее лицу.

– Оба?

Он знал, что Белла Шарис наверняка уже в городе, ведь ее напарница врезала ему по лицу, но, если сердце Поля Бодена тоже здесь, удача наконец может повернуться к Люку лицом.

– Да, сэр, – ответила Шарп. – Ракель Сен-Клер трижды замечали в городе. Каждый раз она была пьяна, как моя мать в день зимнего солнцестояния. Она предпочитает проводить время в «Дымящемся селезне».

– Она станет самой легкой целью, если нам понадобится силой забрать сердца Стражей, – кивнул Люк. – Приглядывай за ней. А что остальные?

– Тут дела обстоят сложнее, – поморщившись, призналась Шарп. – Сердце Поля Бодена, кленового Стража, пропало, когда я отправилась на запад, чтобы доставить приказ. Если верить слухам, его сердце не просто находится в столице. Он пробудился. И у него появился новый напарник.

Люк прищурился. Это объяснило бы заживший синяк, который он заметил на лбу Сэнд, когда сражался с ней на кладбище. И все же он надеялся, что Шарп ошибалась.

– Не уверена, что найденная мной зацепка к чему-то приведет, – продолжила та, – но мне удалось отыскать мужчину, который работал на Петраса. Он может заговорить, если я предложу ему что-нибудь взамен.

– Он заговорит, – сказал Люк. – Потому что я сам его допрошу.

– Разумеется, капитан. Он владеет пекарней, которая находится в трех кварталах от восточного края Пуант-дю-Пале.

Прекрасно. Люк отправится прямо сейчас и успеет добраться дотуда к закрытию лавки, чтобы не устраивать спектакль. Он шагнул к выходу, но потом ему в голову пришла новая мысль.

– Шарп? – позвал он, обернувшись через плечо. – Найди бабушку Сэнд.

Шарп нахмурилась:

– Вы хотите привезти ее в столицу, капитан?

– Нет, – ответил Люк. – Я хочу, чтобы она находилась в пределах досягаемости.

Он не собирался позволять Шарлотте Сэнд и Пастору вновь наступать ему на пятки. Теперь у Люка будет свой туз в рукаве, если кардиналу это понадобится.

* * *

Люк прикрыл глаза от слепящих лучей заходящего солнца, которые отражались в витрине пекарни. Похоже, пекарь специализировался на приготовлении сладостей и булочек, а не мясных пирогов. Так или иначе дверь в пекарню уже была заперта. Лавка выглядела запустелой, поэтому Люк обошел здание с торца и отсчитал несколько дверей, пока не добрался до нужной. Большинство торговцев жили над своими лавками. Люк надеялся, что расчет окажется верным, потому что его не прельщала мысль, что придется искать дом этого мужчины.

Ему стоило выведать у Шарп побольше информации, прежде чем покинуть дворец.

Люк потянул за тонкую цепочку, висевшую рядом с дверью. Мгновение спустя дверь распахнулась, и на пороге возник веселый круглолицый мужчина с белыми волосами, рыжими усами и пятнами муки на рубашке.

– Добрый вечер, – сказал Люк и склонил голову в знак приветствия. – Я капитан Люк де Монтень…

– Я знаю, кто вы такой, – резко ответил мужчина, и его глаза тут же расширились, словно он только потом осознал, каким тоном и с кем говорил.

– Хорошо, – невозмутимо ответил Люк, отбросив притворство и посерьезнев. – Это должно ускорить процесс. У вас есть информация о Страже Поле Бодене, которая могла бы заинтересовать корону и кардинала?

Больше Люк ничего не сказал. Он просто стоял. И смотрел. Усы пекаря дернулись сперва в одну сторону, потом в другую, а взгляд блуждал по улочке.

– Напарница Лавины умерла год назад, – наконец произнес он. – Это всем известно.

Люк вскинул бровь,