Лавка Снофф - Павел Линицкий

– Дядюшка… – тихо позвала Снофф, и что-то в ее голосе заставило обернуться и магистра, и изыскателя, который уже стоял на пороге.

– Что такое? – встревожился магистр. Он протянул руку, но Снофф посмотрела ему в глаза, и ладонь застыла на полпути.

– Дядюшка, вы сейчас про тролля сказали… что он ноги переломает. – Снофф всхлипнула и вытерла глаза рукавом. – И я вспомнила… лет семь или восемь назад вы упали с лестницы и подвернули ногу.

Изыскатель и магистр Люциус непонимающе переглянулись.

– Ну… да, было такое, – отозвался магистр. – А что…

– Вы тогда достали откуда-то старую трость. Такая резная, с узором… Где вы ее взяли?

– Трость? Вырезал когда-то сам, еще до того, как тебя встретил. Долго с ней ходил, потом забросил на чердак.

– И никому никогда ее не отдавали?

– Нет… по-моему. Нет, всегда при мне была. Да на что она тебе сдалась-то, эта трость?

– Я вспомнила, где ее видела. В Даннинге, в хижине. Там был третий человек, я не видела его лица, но узор на трости запомнила очень хорошо. У меня же, гоблины бы ее побрали, профессиональная память…

В комнате повисла тишина.

Верховный магистр Люциус тяжело опустился в кресло. Снял очки, небрежно бросил на стол. Хрустальная линза со стуком прокатилась по столу мимо чайника, чашек с недопитым чаем, соскочила на пол и, покружившись, замерла в углу.

Прикрыв покрасневшие глаза, магистр помассировал переносицу и тихо произнес:

– Как же я устал… И правда, Лисёнок, гоблины бы побрали твою профессиональную память… Ты всегда была лучшей из всех. Что ж. Ты столько вынесла, что имеешь право знать. А вы, господин изыскатель, слушайте внимательно, чтобы потом не докучать моей де… мастерице своими вопросами.

Магистр Люциус поднял глаза на плачущую Снофф и, не выдержав, отвел взгляд. Несколько долгих минут он молчал, собираясь с мыслями, затем начал рассказ. Голос его звучал глухо, и слова, казалось, совершенно не хотели быть услышанными.

– Все началось лет двадцать пять назад. Как тебе уже известно, твой отец верил, что мастера сновидений достойны большего. В Гильдии его подняли на смех – все, кроме меня. И только мне Клаус рассказал, что отыскал в архивах кое-какие записи. Несколько лет он работал над рецептом, а я колесил по всей стране в поисках мастера, сны которого могут стать явью. И мне удалось его найти – к нам присоединился Томас. С его помощью мы создали первые эликсиры с удивительными свойствами. За эти открытия Гильдия сновидений отдала бы все на свете, но Клаус не простил обиды. У него были другие планы, которыми он не делился даже со мной. Вскоре родилась ты: наполовину ребенок, наполовину сон… Не спрашивай, как это возможно. Некоторых вещей не смог бы объяснить и сам Клаус ван Хельм, останься он в живых. Главное, что твой отец знал: такие создания, как ты, не живут долго в нашем мире – если не побывают по ту сторону кошмарного сна. Именно ради тебя он и создал эликсир кошмаров. К сожалению, эликсир на тебя не действовал. Тогда Клаус понял, что тебя должны забрать на ту сторону твари из сна. Мы уже знали о них из тайных записей. Вот только мы не знали, как их вызвать. Точнее, я не знал. А Клаус догадался…

Целую минуту магистр молчал, погрузившись в воспоминания.

– Тогда мы всерьез считали, – продолжил он, понизив голос, – что королевство процветало бы под властью махтанского императора, но дальше досужих разговоров дело не шло. Наш эликсир преподнес бы ему страну на золоченом блюдечке, а нам открыл путь к власти и новым исследованиям. Все это однажды утром рассказал мне Клаус ван Хельм, и я с ужасом узнал, что минувшей ночью Клаус отравил городской резервуар и колодцы, а до этого не один месяц вел переговоры с махтанскими шпионами.

– Государственная измена и убийство тридцати тысяч мирных жителей, – негромко произнес изыскатель. Верховный магистр лишь горько усмехнулся.

– «Все имеет свою цену», – сказал тогда Клаус. И я, стыдно признаться, согласился. Даннинг показал всему миру, на что мы способны. Тебя, милая, и твою матушку Клаус под каким-то предлогом отправил к ее родным в деревню. Когда из города потянулись первые беженцы с рассказами про исчезающих людей, отец в ту же ночь отвез тебя в Даннинг и оставил там. Мы не знали, что будет дальше, но это был единственный крошечный шанс сохранить тебе жизнь. Наутро Берта убивалась от горя над пустой колыбелью. Все поверили, что ребенок пал жертвой новой болезни. Клаус не рассказывал правду, он понятия не имел, вернешься ли ты живой. А на следующее утро пропала и Берта. Как потом рассказал повстречавший ее на дороге пастух, все шли из города, а она – в город. Мы пытались ее отыскать, но…

Сокрушенно покачав головой, магистр Люциус продолжил:

– Тебя мы тоже не нашли. Каждый переживает горе по-своему. Клаус ушел в работу, тем более что Томас, наш третий компаньон, из-за чудовищной ошибки отравился эликсиром. Как все гении, он был весьма рассеян… Мы искали тебя еще несколько месяцев – в городе, по окрестным деревням. А шесть лет спустя мне рассказали о талантливой девочке из приюта. Далеко от Даннинга, понятия не имею, как ты там оказалась. С первого взгляда я понял, кто передо мной. Ну а дальше… Наши пути с Клаусом разошлись. Я кое-чему научился у него, но уже шел к креслу верховного магистра, а он погрузился в исследования, пропал на долгие годы и, казалось, совершенно не интересовался твоей судьбой – хотя на самом деле терпеливо ждал, когда раскроется твой истинный дар. Лишь недавно он опять появился в моей жизни… в нашей жизни. Он изменился. Дошел до самых глубин магии сновидений. И скорее убил бы тебя, милая, чем отступился от своей цели. Я надеялся лишь, что сила, которую ты обретешь, поможет его остановить, поэтому согласился подстроить штраф и все остальное… Как видишь, я оказался прав. Кстати, господин изыскатель, теперь вы знаете правду. Снимите обвинения с Марка. У него были совсем другие причины следить за окнами мастерицы и, думаю, паренька уже нет на этом свете. Теперь мне нет смысла хвататься за эту историю…

– Разумеется, – холодно кивнул господин Бернард. – А вот вам, магистр, придется продолжить рассказ в моем кабинете.

Магистр Люциус задумчиво покачал головой. Потер заблестевшие глаза.

– Не в этот раз, дорогой изыскатель, не в этот раз. Лисёнок, ты только знай, что я