Лавка Снофф - Павел Линицкий

– Вы все правильно поняли, – кивнул ван Хельм, довольный произведенным впечатлением. – Тьма исходит отсюда и попадает в реальный мир. Этот кошмар – ваш, без сомнения, лучший шедевр! – был нужен мне как источник тьмы. Очень скоро она проникнет в каждую каплю воды нашего безрадостного мира. И тогда любое живое существо я смогу по своей воле оставить в реальном мире… или перенести в сновидение. К птичкам, рыбам и прочей живности у меня претензий нет, а вот люди – о, здесь есть над чем поработать. Для начала все отправятся в кошмар. А потом лучшие из них вновь заселят мир.

Снофф растерянно заморгала. Вся ее уверенность улетучилась, испарилась, как вода с горячей сковороды.

– Но я… я же уничтожила этот кошмар!

– Это мало что изменило, – усмехнулся ван Хельм. – Давайте я кое-что объясню. Источником темной силы этого кошмара были вы, а в истории с кошмарами ваш талант расцвел по-настоящему. Вы, мастерица, мой якорь, и вы обрели невероятную силу. И теперь я могу использовать ее напрямую, без кошмаров в бутылочках.

Он помолчал, давая Снофф обдумать его слова, а затем продолжил с улыбкой:

– Ну, признайтесь, вы ведь не раз хотели наказать хамоватую торговку на рынке? Или разжиревшего сборщика налогов? Воришку, который обчистил ваши карманы? Было ведь? Ну вот видите! Только подумайте, каким станет мир благодаря нам. Да, вы не ослышались – нам. На них, – ван Хельм ткнул рукой в пол, – пора поставить крест. А вы сможете все! Хотите знаний – откроете тайны, о которых даже не мечтали. Хотите славы – вас будут боготворить. Любите добрые дела – станете благодетельницей всего человечества. Хотите, забирайте себе всех, к кому успели привязаться. Магистра Люциуса, изыскателя этого вашего… Мы достанем их из кошмара первыми. Ну?

Мысли в голове у Снофф путались. Она закрыла глаза и медленно досчитала до десяти. Потом обратно до одного, и снова до десяти. Ван Хельм терпеливо ждал.

– А если я откажусь? – поинтересовалась Снофф, открывая глаза.

– Ваше… твое решение ничего не изменит. Ты источник этой темной силы, я лишь помог ей проснуться и направил в нужную сторону. Остановить ее ты уже не сможешь, она всегда была в твоей природе.

– Но почему?!

Ван Хельм озадаченно посмотрел на мастерицу.

– Подожди-ка… Ты выяснила, что ты моя дочь, – но ты ведь знаешь, что у мастеров сновидений не бывает детей? Святые небеса, ну как можно быть такой… Неужели ты до сих пор не поняла главного? Ты сама – наполовину человек, а наполовину кошмарный сон! Именно поэтому ты всегда отказывалась создавать кошмары!

Все завертелось перед глазами у Снофф. Не думая, она создала за спиной кресло и рухнула в него, закрыв лицо руками. Слова ван Хельма казались полным бредом. Она – сон? Такого просто не могло быть. И все же, прислушиваясь к себе, Снофф снова и снова убеждалась, что это чистая правда.

– Ну что ты, девочка моя… – Ван Хельм осторожно коснулся рыжей макушки. Снофф с ненавистью оттолкнула его ладонь. Ван Хельм вздохнул и отошел, заложив руки за спину.

– Упрямая. Вся в мать… Знаю, ты меня ненавидишь, и есть за что. И теперь, хочешь ты этого или нет, это наш с тобой мир. Даже если ты меня убьешь, он будет по-прежнему пропитываться твоей темной силой. Мне жаль, девочка, но у тебя просто нет выбора. Тебе остается лишь принять себя такой, какая ты есть. Кошмары не могут выбирать, кем быть.

Снофф помолчала, собираясь с силами. Что-то негромко произнесла.

– Что? – обернулся ван Хельм.

– Я говорю, – тихо повторила Снофф, – кошмары и правда не могут выбирать. Но я наполовину человек.

Ван Хельм нахмурился.

– Только не делай глу…

Но в кресле уже было пусто.

Спотыкаясь, мастерица выбежала из лавки на площадь. На мгновение закружилась голова: повсюду яркое солнце – и голоса, голоса, голоса вокруг – смех, плач, крики… Снофф огляделась и, наталкиваясь на растерянных горожан, поспешила по узкой улочке туда, где над крышами виднелась ратуша, а еще дальше – башни королевского замка. «Слишком долго», – мелькнуло в голове. Снофф протянула руку, сосредоточилась – и через миг стояла возле ратуши. Еще шаг – она на набережной. Еще один – и она на верхушке крепостной башни.

Соленый ветер ударил в лицо. Мастерица поймала непослушную рыжую прядь. Коснулась нагретого солнцем камня. Прислушалась к ударам волн об острые камни далеко-далеко внизу. Прикрыла глаза – и увидела клубящиеся темные потоки, проглядывающие за бликами на волнах.

Снофф вытерла слезы рукавом. Взмахнув рукой, расписала небо перистыми облаками. До заката было еще далеко, и она добавила розового. Еще один взмах – и на волнах качается белоснежная яхта, вокруг резвится стая дельфинов. Чего-то не хватало.

– Вечно я забываю про птиц, – пробормотала Снофф.

Над яхтой появилась пара чаек. Птицы с криками закружились над водой, одна за другой спикировали – и взлетели вновь, унося в клювах трепещущую добычу.

– Ну вот… теперь другое дело, – улыбаясь сквозь слезы, прошептала Снофф. Пускай она наполовину кошмарный сон, но ее человеческая половина способна решать сама за себя. И если единственный выход – избавиться от источника темной силы… Одна незадачливая мастерица – мелочь по сравнению с целым миром. Снофф забралась на каменный парапет, вздрогнула, бросив взгляд на острые камни. Свежий ветер пах водорослями и солью, подол зеленого платья трепетал, как флаг Янтарных островов. Мастерица в последний раз обернулась, прощаясь с солнцем, – и шагнула вперед.

Где-то позади просыпалась от кошмарного сна Столица.

Глава 20

– …но мы к этому еще не готовы, – заключил магистр Люциус, ставя пустую чашку на стол. Он задумчиво повернул ее так, чтобы тень от ручки точно накрыла завиток на узорчатой столешнице. – Магия сновидений, на которую не нужно тратить силы, – она перевернет мир. Нет, до поры до времени все это должно оставаться тайной. Верно, милая? Будь добра, подлей чаю…

– Совершенно с вами согласен, – кивнул изыскатель. – Мастерица, вам по-прежнему не даются сны? Просто любопытно.

Магистр Люциус послал ему укоризненный взгляд. Не прекращая наливать ароматный айянский чай, Снофф на мгновение прикрыла глаза, заглянула в сон, но увидела лишь радужные пятна, сменяющие друг друга в бешеном калейдоскопе.

– Нет, – сухо отозвалась она и придвинула дымящуюся чашку магистру. – Дядя говорит, я просто устала, но мы оба знаем, что со снами покончено.

После страшного удара о