Бес лести предан - Элиот Лилит

В свой редкий выходной Алексей кое-как оторвался от вороха обязанностей, чтобы провести время с братьями. Погода в весеннем Петербурге стояла ясная и теплая. С набережной он видел резкие линии куполов Смольного собора. В мутной сине-бурой воде деловито покрякивали утки. Петя с расточительностью, которую привыкший отказывать себе во всем Алексей не понимал, потратил выданные им копейки на пышную буханку хлеба и с широченной улыбкой скармливал ее наглым птицам. Андрей косился то на младшего брата, то на старшего, но разговор не клеился. Алексей знал: поговорить о том, что волнует их обоих, придется, но никак не мог начать – только поглядывал на братьев и едва их узнавал. Что Андрей в военной форме и при чине капитана, что Петя в алом кадетском мундире выросли так быстро… Вчера еще были сопливыми мальчишками, цеплялись за матушкину юбку и таращились на старшего брата с восхищением. А сегодня – считай что взрослые: одному двадцать три, другому пятнадцать. Похожие друг на друга, на родителей…

«А на меня? На меня похожи?»

Оба высокие, с крупными чертами лица, темными волосами и серыми глазами… Но чего-то не хватало. Алексей искал и не находил в них озлобленного надлома, который искривлял его мысли и красил мир черным. И хорошо. Он никому бы не пожелал своей судьбы, но временами – ела зависть. В семье никто больше бесов не видел, никто не родился Темным, и они даже не понимали, как им повезло.

Андрей первый нарушил молчание.

– Тебе нужно съездить домой. Мать пишет, что…

– Знаю, что она пишет. Но я не могу сейчас никуда ехать. Цесаревич расширяет артиллерийскую часть, мое присутствие в Гатчине необходимо.

Андрей покосился на Петю, разбрасывающего крошки широким хлебным веером. Тихо прошипел:

– Это, может быть, последний раз. Неужели цесаревич не даст тебе отпуск, если объяснишь, в чем дело?

Даст, наверное. Чем ближе подходил день, когда Мария Федоровна должна была разродиться, тем энергичнее и радостнее становился цесаревич. В таком настроении разве откажет?

– Я не могу, – повторил Алексей. – Без меня все дело встанет.

Взгляд Андрея резанул, как кинжал.

– Да что с тобой такое? Тебе что, служба семьи дороже?

Алексей ощетинился:

– Тебе самому не стыдно такое говорить?

– А тебе?

Петя обернулся к ним:

– А ну не ругайтесь!

Алексей и Андрей примолкли, прожигая друг друга мрачными взглядами. Алексея так и подмывало ткнуть брата носом в то, сколько он для них делал и делает. Андрей-то не чурается радостей петербуржской жизни, спокойно ходит с сослуживцами по трактирам, пока Алексей почти все жалование отправляет домой…

Но Андрей уже наклонился к его уху.

– Как ты себя будешь чувствовать, если отец умрет, а ты его даже не повидаешь в последний раз?

Алексей отпрянул.

– Не говори глупостей! Все будет в порядке, он и раньше болел, но выздоравливал. Возраст просто уже такой.

Взгляд брата не смягчился.

– Не верю, что дело только в службе. Я знаю, что ты бы ее отодвинул, если б пришлось выбирать. Что у тебя на самом деле на уме?

«Ничего», – хотел огрызнуться Алексей, но сам чувствовал, что это ложь.

Он боялся увидеть то, что видел уже не раз: медленное и неотвратимое увядание, а поверх – глухая беспомощность. Маленьких сестер и братьев он не спас, и отца, если тот и впрямь так болен, не спасет. Будет бессильно стоять и смотреть, а это хуже любой боли, любых ночных кошмаров.

– Он поправится, – упрямо повторил Алексей. – Я их позже навещу, осенью, когда дел будет меньше.

Андрей кое-как сдержал рвущиеся с губ ругательства и махнул рукой.

– Сам потом будешь жалеть.

И отошел к отряхивающему ладони Пете.

Алексей уставился на сверкающие купола, пытаясь отвлечься от мутной виноватой тревоги. Смольный… Что за дела там у Нелидовой? Какое поручение можно выполнять так долго? Или она снова над ним подшутила?

– Ты чего там выглядываешь? – подбежавший Петя тоже уставился за реку. – О смолянках мечтаешь?

Алексей аж обернулся. Этому он еще где понабрался?

Да в корпусе, где же еще… Мальчишки никогда не меняются.

– Не нашего полета птицы, – Андрей тоже подошел. – Да и все сейчас влюблены в великого князя Александра. Прямо чума какая-то.

– Так он же женат!

– Кого и когда это останавливало? – Андрей фыркнул. – В любом случае, с такими, как мы, они даже разговаривать не станут.

Алексей вспомнил едкие улыбки Нелидовой и поежился.

«Если бы».

Глава 33. Двойники

Они с Александром стояли в коридоре неподалеку от комнат великой княгини. Сам цесаревич велел им быть здесь – «когда рождаются мальчики, одаренные царским огнем, чего только не случается». Так что Алексей зорко поглядывал в окна. Солнце только начинало садиться, рано еще для бесов, но никогда нельзя быть слишком бдительным.

Александр ни к чему не приглядывался, но воздух вокруг него разве что не дрожал от возбуждения. Он то переминался с ноги на ногу, то хватал Алексея за руку, будто хотел что-то сказать, но так ничего и не говорил. Цесаревич же весь дворец исходил, Алексею уже всюду мерещились его чеканные шаги. Константин тоже далеко от материнских покоев не отходил, но держался поодаль, всем своим видом выражая, что не понимает, вокруг чего такой шум. Но на закрытые двери нет-нет да косился. Он был немногим старше Пети, тоже совсем еще мальчишка. Алексей бы в жизни не подумал, что Александр старше его всего на полтора года.

Наконец, за дверью раздались шаги. Александр встрепенулся. В коридор выглянула повитуха и широко улыбнулась:

– Мальчик! Здоровенький такой!

Мимо Алексея вихрем пронесся цесаревич, едва не оглушив его звоном шпор. Отец со старшим сыном исчезли за порогом, Константин, помявшись, тоже подполз.

Алексей слышал плач новорожденного, смех цесаревича и надорванный лепет Марии Федоровны на родном немецком. Покосился в окно: все чисто, на небе ни облачка. Расслабился. И тут же об этом пожалел – потекшие своим ходом мысли в миг свернули на больного отца и рассерженного брата.

«Тебе что, служба дороже семьи?»

Но ведь и здесь семья. Да, не его, но Алексей жил в Гатчине так долго, целых четыре года, и обитателей дворца знал теперь не хуже собственных родичей. Знал, что в дождливые вечера искать цесаревича надо у камина за книгой, а к Александру, если подходить со спины, то обязательно справа. Знал, что если из-за двери несутся переливы фортепиано, то это великокняжеская чета играет в четыре руки, а вот со скрипкой чаще возится Александр. Знал, что,