Плененная - Сильвия Мерседес

Наверху слышны звуки шагов. Вскоре на стене у двери в погреб появляется силуэт.

– Клара, это ты?

– Да. Со мной Оскар. Ему нужна помощь.

Дэнни тотчас спускается вниз и всматривается в окружающую темноту. Найдя меня взглядом, хмурится. Пригнувшись, он подходит к нам с Оскаром, приседает и прикладывает два пальца к шее брата, прямо под ухом. Удовлетворенно хмыкнув, Дэнни переводит взгляд на меня.

– Что вы здесь делаете? – Его низкий голос полон беспокойства.

Я закусываю губу. Не хочется говорить этого вслух.

– Оскар… получил плохие отзывы.

Дэнни ждет продолжения. Видно, этого объяснения ему недостаточно.

Сглотнув, я добавляю:

– Отец запирал его здесь. В качестве… наказания. За все что угодно. И ни за что. – Я хлюпаю носом и, опустив взгляд на брата, нежно глажу его по волосам. – Оскару доставалось больше всего. Как сыну.

Дэнни очень долго молчит. Затем мягко говорит:

– Мне сложно в это поверить.

У меня сдавливает горло.

– Я пробиралась сюда, чтобы быть с ним, когда отец не видел. Мне было ненавистно то, что Оскар сидит здесь в темноте совершенно один. Я пробиралась в погреб и приоткрывала дверь, чтобы через щелку проникал свет. Мы сидели с ним на ступенях и ждали. Мама выпускала нас через какое-то время, когда отец… когда он…

Во тьме что-то шевелится. В лежащей в углу густой тени. Я вздрагиваю и, повернувшись, вглядываюсь в темноту. Глаза привыкли к мраку, и я вижу, что там ничего нет. Лишь пустой угольный ящик.

Зато на задворках сознания слышится слабый, похожий на дыхание шепот: «Он любит тебя… правда любит…»

Голос Дэнни прорывается сквозь этот шепот, возвращая меня в окружающую реальность:

– Ты всегда пыталась его защитить. Я знаю это, Клара.

– Кто-то же должен был это делать, – зло отзываюсь я и сама поражаюсь ярости в своем голосе. Покачав головой, извиняюсь перед Дэнни: – Прости.

Он каменеет лицом. Вероятно, не думал, что я способна так яриться.

– Не извиняйся, – покачав головой говорит Дэнни и касается моей руки. – Любовь к брату делает тебе честь. Идем. Здесь, внизу, холодно. Давай уложим его в кровать.

Совместными усилиями мы поднимаем Оскара с пола, вытаскиваем его из погреба и помогаем подняться наверх. В его комнате все еще ужасно холодно, поэтому я брожу по дому в поисках каких-либо покрывал и захватываю по пути пальто и рубашки брата. Найденными вещами накрываю Оскара. Дэнни тем временем приносит медицинскую сумку и готовит настойку. Он приподнимает Оскару голову и вливает в него лекарство. После чего проверяет его зрачки и заглядывает ему в рот.

– Как давно он в таком состоянии? – спрашивает меня Дэнни.

– Не знаю, – качаю я головой. – Он снова принял это. – Я достаю из кармана пузырек нектара ротли

Дэнни мрачнеет.

– После твоего ухода Оскар пробыл у нас без сознания три дня. За это время я проник в дом и вычистил тут все, забрав все его запасы. Твой брат был вне себя, когда очнулся. Он ругался на Китти, швырнул вазу в горничную, оттолкнул меня и сбежал.

Я не смею поднять на Дэнни глаз, поэтому смотрю на своего брата.

– Мне… мне бы хотелось извиниться за него, – тихо говорю я.

– Оскар не виноват, – спешно заверяет Дэнни. – Он действовал под влиянием наркотика. Я уже подобное видел. Есть разные наркотические вещества, но последствия от их приема одинаковые. – Дэнни со вздохом садится за стол. – Потом я несколько раз проведывал Оскара. Он либо называл меня вором и требовал вернуть забранное, либо не открывал мне дверь. Разумеется, я не сдавался и продолжал приходить. Но я надеялся, что он не сможет раздобыть себе это, – указывает он на пузырек в моей руке.

Кивнув, я присаживаюсь в изножье кровати. Видно, нектар ротли ему кто-то принес. Возлюбленная, о которой он мне рассказывал? Или кто-то другой? Тот, кто решил погубить моего брата… хотя не представляю почему.

Вытерев скатившиеся по щекам слезы, я встречаю взгляд Дэнни и выдавливаю улыбку.

– Спасибо. За то, что приглядывал за ним. За то, что сделал все возможное.

Он удрученно смотрит на меня.

– Ты ведь понимаешь, Клара, что не можешь защитить его от него самого? Эту битву тебе не выиграть.

– Понимаю, – глухо отзываюсь я. – Может, если бы я была здесь… – Я беру Оскара за руку и рассматриваю его лицо. Укутанный в кучу покрывал, он выглядит почти умиротворенным. Благодаря настойке Дэнни на его щеки вернулись краски.

Ладонь Дэнни неожиданно накрывает мою.

– Ты можешь быть здесь, Клара.

Я закрываю глаза и мотаю головой. Затем, хлюпнув носом и расправив плечи, поворачиваюсь к нему.

– Как ты здесь оказался? Пришел проведать Оскара?

– В этот день ты обычно навещаешь нас. Когда прошло утро, а ты так и не заглянула к нам, мы с Китти заволновались. Мы всегда переживаем, Клара: боимся, что в один из этих месяцев ты просто не вернешься, а мы даже не узнаем, что случилось с тобой.

– Я всегда возвращаюсь, – глядя ему прямо в глаза, говорю я с уверенностью, которой вовсе не ощущаю. – Всегда.

От выражения его лица у меня сжимается сердце.

– Но я не могу не переживать. – Он обнимает мою щеку ладонью.

Я вскакиваю с кровати и, обойдя Дэнни, подхожу к окну. Глядя на улицу, замечаю на подоконнике с той стороны одну из скомканных вырезок. Наверное, нужно забрать ее, отнести на кухню и сжечь. Рука тянется открыть задвижку на окне, но тут порыв холодного ветра подхватывает и уносит бумажный комок.

Под ногами Дэнни скрипят половицы. Я напрягаюсь, чувствуя позади себя его теплое крепкое тело, но он не притрагивается ко мне.

– Меня не покидает ощущение, что ты чего-то недоговариваешь, – произносит он после долгого молчания.

Я склоняю голову.

– Много чего. Я много чего тебе не рассказываю.

– Но ты же знаешь, что можешь рассказать мне все?

Он хочет, чтобы я хоть что-то ему рассказала. А лучше – все. И часть меня жаждет излить душу такому внимательному и чуткому слушателю. Но нельзя. Если Дэнни узнает хотя бы малую часть…

Нет. Нельзя ему узнать. Никогда.

В это мгновение я наконец признаю то, о чем так долго не позволяла себе думать. Не важно, что случится со мной, выполню ли я свои Обязательства и вернусь ли домой через десять лет, я никогда не выйду замуж за Дэнни Гейла. Между нами слишком много секретов.

Солнце садится.

Повернувшись, я смотрю на лежащего в постели