Тяжёлая реальность-3. Нестандартное мышление - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Ангар огласился низким гулом, когда дроиды начали установку гипердвигателя. Звук металлических захватов, перетаскивающих тяжёлый модуль, сливался с скрежетом панелей, что раздвигались, открывая доступ к сердцевине корабля. Синие сварочные лучи прорезали воздух, оставляя яркие следы на сетчатке, резкий запах раскалённого металла и озона смешался с привычной для станции затхлой смесью смазки и пыли. Всё шло чётко, размеренно, будто сами машины знали, что работают на хрупком, но важном пределе.

Кирилл стоял неподалёку, не вмешиваясь. Его глаза, холодные и внимательные, блуждали не столько по ходу работы дроидов, сколько по лицу эльфийки. Сейчас она была для него будто часть интерьера. Тонкая, бледная, с длинными волосами, которые спутались и липли к щекам. Но каждый её жест, каждое дыхание он улавливал, словно собирал отдельные осколки мозаики.

Эльфийка же не могла сосредоточиться ни на свете сварки, ни на звуках ремонта. Её мысли с бешеной скоростью носились внутри, сбиваясь в клубки.

"Он сказал, что ещё не решил… Что это значит? Он колеблется? Или он уже продал меня, просто тянет время? Может, он отдаст меня тому существу, прямо здесь, на станции? Тогда всё кончено… Тогда я всего лишь товар. Но если бы хотел продать, разве не сказал бы сразу? Или наоборот – именно поэтому он оставил всё открытым… чтобы я не знала, чего ждать… чтобы я ломалась ещё до того, как он примет решение…"

Ошейник не давал ей даже малейшей возможности к сопротивлению. Она не могла не только нанести ему какого-либо вреда. Она даже не могла издать ни крика, ни слова. Только взгляд – полный ужаса. Она чувствовала, как внутри поднимается паника. Ноги будто налились свинцом, дыхание стало рваным, в ушах шумело. С каждой секундой неизвестность становилась хуже самой перспективы продажи.

Кирилл смотрел на неё именно так, как и задумал. Будто охотник на зверя, который пойман в ловушку и уже сам себя пожирает изнутри. Он помнил её руки в той самой “игровой комнате”. Эльфы называли её местом развлечений, а для него это был Ад. Стены, пропитанные криками… Инструменты, блестящие от его собственной крови… Её холодная улыбка, когда она нажимала на очередной рычаг, и тело парня сотрясалось от разряда боли…

Он помнил, как она наклонялась к нему, ловя каждый его всхлип, как изучала его реакции, будто наслаждалась чужими страданиями. Тогда он едва не умер. Тогда он поклялся, что никогда не забудет этого.

"Ты думаешь, что можно просто так выйти из этого? Нет. Я дам тебе то же самое. И больше. Я сделаю так, чтобы ты сама молила меня о конце."

Он не собирался убивать её быстро. Нет. Он хотел дать ей время сгорать в собственных страхах, пережёвывать каждый миг ожидания.

Эльфийка чувствовала его взгляд. Он был чужим, холодным, но при этом – слишком живым, слишком пристальным. В нём не было ни жалости, ни даже равнодушия. Там было что-то, что она боялась назвать.

"Он ненавидит меня. Я вижу это. Но если он ненавидит, зачем он молчит? Зачем он не избавился от меня сразу?.. Может, он хочет заставить меня страдать дольше? Но тогда – как? Что он придумает? Что будет со мной, когда эти дроиды закончат установку и мы останемся одни?.."

Она опустила взгляд, но внутренний хаос не утихал. С каждой минутой в её голове рождались новые картины. Её продают чужаку… Её оставляют для опытов… Её используют как живую игрушку… Как сосуд… И каждая такая мысль была больнее предыдущей.

А дроиды продолжали работать. Сварка трещала, панели закрывались, кабели тянулись, соединяясь в единый узел. Механические голоса подтверждали этапы:

– Фиксация завершена.

– Стабилизация контура.

– Тяговый модуль установлен.

Вскоре гипердвигатель ожил, будто пробуя свои возможности. Корпус корабля слегка вздрогнул, словно вздохнул впервые за долгие годы. А Кирилл только кивнул, удовлетворённый, но даже не взглянул на сам двигатель. Всё его внимание было приковано к эльфийке, которая стояла с побелевшими губами и широко раскрытыми глазами.

"Хорошо… – Подумал он. – Она начинает ломаться. Ещё немного. Пусть сама придумывает себе пытки. Пусть сама роет себе яму в сознании. Ожидание смерти всегда хуже самой смерти. И я дам ей это ожидание."

Потом он отвернулся, будто ничего не произошло, но улыбка уголком губ – холодная, мимолётная – ясно показывала, что он был доволен увиденным.

Он специально выбрал момент, когда работа дроидов затихла. Гипердвигатель встал на место, система тестирования чётко выдавала зелёные сигналы, а в ангаре установилась странная, тяжёлая тишина. Только редкие искры ещё падали на пол, умирая с коротким шипением, и гул станции где-то в глубине напоминал о её безразличной, механической жизни.

В этот момент он обернулся к эльфийке, не приближаясь, не повышая голоса – и оттого его слова прозвучали страшнее:

– Странно, что ты так молчалива. Обычно ваши, – он выделил это слово, будто речь шла о товаре или породе животных, – любят разговаривать, строить планы, поучать. А теперь – тишина. Может, думаешь, что я уже решил?

Эльфийка вздрогнула, подняла взгляд, но сказать не могла. Ошейник жёг её горло невидимым запретом. Она попыталась – губы дрогнули, сложились в слова, но тут же остановились. В глазах отразилась паника: ей не позволено возразить, не позволено оправдаться.

Кирилл же снова сделал вид, что не заметил её мучений, и продолжил говорить. И голос его оставался спокойным, ровным, словно он обсуждал цену металлолома:

– Один торговец уже намекал… Он бы взял тебя. И заплатил бы весьма щедро. Он сказал: “Эльфийка – это редкость, даже с ошейником.” Он был уверен, что я соглашусь.

Эльфийка замерла. Внутри всё рухнуло. Картины, знакомые каждому из её народа, вспыхнули в памяти. Тёмные отсеки гоблинских кораблей… Ряды пустых глаз… Вытянутые фигуры бывших собратьев… Пустышки… Так их называли. Те, кто потерял всё – разум, волю, даже желание умереть. Гоблины умели ломать души, превращать гордых в инструменты, в мягкую, послушную глину.

"Нет… нет, лучше смерть… Лучше смерть, чем это…" – Она в отчаянии сжала руки, словно могла удержать себя от этого срыва в бездну.

Кирилл смотрел внимательно, будто выжидал. Он видел, как в её глазах отражаются эти картины, и улыбнулся едва заметно, почти устало:

– Ты ведь знаешь, что ждёт тебя у них.

Слова его были как холодные иглы. Он не описывал, не угрожал – просто напоминал то, о чём она не смела думать.

Эльфийка вдруг, неожиданно для себя, шагнула ближе. Она попыталась заговорить, но это снова были лишь беззвучные движения губ. Потом опустилась на колени,