Марргаст - Анна Чайка

тебе придется поить ее «багрянцем», дабы она росла. Земля, в которую посадят мандрагору, станет бесплодной и ядовитой; корни обовьют все кругом, выпьют соки из других растений, а ваши источники воды навеки иссякнут, – взмолились виллы, увидев его сомнения. Под таким напором Бориславу оставалось только сдаться. Подозвав Григория, князь что‐то ему прошептал, и тот ушел, забрав с собой визжащий горшок. За стеной раздался звук удара – а затем наступила тишина.

– Он заявил, что пришел сюда по воле богов. Что вы на это скажете, мудрецы? Что вам говорят небеса? – спросил у советников князь, опустившись на погнутый трехрогим чудищем трон.

– Он лгал тебе, светлый княже.

Жрец спокойно улыбался. Казалось, его не волновали тела погибших и тихий плач. Только истинность божественного проявления была важна, только безжалостный свет его воли. С легким превосходством над старым волхвом, который еще сокрушался над потерей редкого растения, жрец объявил:

– Вы узрели происки темного начала. Оно хочет смутить ваши умы. Все это, – он обвел руками залу, – дела, нацеленные столкнуть наш народ с верного пути, чтобы вы убоялись и бросились искать защиты у колдовства и прочих сомнительных источников. Только Всеобъятель может дать бессмертие и величие твоему Роду, князь. И только он может повергнуть злого зверя, явившегося по твою душу.

– Куда ты клонишь, скоморох? – скривился Хийна, застучав изогнутым посохом о пол. – Уж не хочешь ли сказать, что твой жалкий бог в одиночку справится с нагрянувшей бедой?

– Тьма наступает тогда, когда люди пытаются с ней брататься! – Намек на присутствующую здесь нечисть оказался столь прозрачен, что его можно было вставить в окна вместо хрусталя. – Я прошу дать Епископархии Белого города больше власти. Мы отыщем врагов, если вы разрешите собрать небольшой боевой отряд из послушников храма.

– Слыхал, княже? Этот плут хочет заполучить для своего муравейника личное войско. Что за неслыханная наглость! – топнул ногой волхв. – Надо дары собирать, богов умасливать, а не оружием бряцать!

– Как глупо полагаться на ритуалы старых бабок, Хийна… Иногда надо действовать, а не ждать чуда.

– Уймитесь! Оба! – Борислав топнул ногой, затем поманил к себе брата и дядю, вставших от него по обе руки. Они недолго переговаривались, затем князь Арасании спросил: – Так ты, У́ллион, догадываешься, где их искать, раз говоришь столь смело?

– Где еще могут скрываться темные твари? – вежливо удивился жрец. – Конечно же, в темных землях. В Кумельганах.

Из хрустальной чаши вылился целый ковш гнилой воды – хозяин вод гневно плеснул хвостом. Виллы примкнули к его возмущению, закрыв длинными ладонями прорези ушей.

– Ты оскорбляешь нас, сын грязи! – У Варрейны встопорщилась шерсть на загривке. – В моих землях нет места порождению нижнего мира. Рогатый не умирал, даже когда его сердце пронзили, а этого не способна дать даже Колыбель Всего и Каждого, место, где зародилось все сущее! Он не живой, в нем нет кр-р-рови! Не смей утвер-р-рждать, что он пришел из наших краев!

– Жалкая сущность, не познавшая смирения духа и прикосновения божественных начал… Ты смеешь говорить со мной? – У́ллион произносил слова медленно, растягивая их, наслаждаясь ее яростью. В узких глазах жреца трепетали огоньки презрения. И еще чего‐то неясного, но жуткого.

– Замолкни, жрец. Ты не в своей стране. И хватит споров, – вмешался Борислав. К нему подвели не-царевну, та села на верхнюю ступеньку у его ног, и князь принялся поглаживать белые гладкие волосы. – Мы ни к чему не придем в этой сумятице. Пусть сначала похоронят погибших, уберут сор и успокоят людей. Завтра мы решим, что делать с напастью. А вам, владыки, клянусь аистом – хранителем моего Рода: никто не потревожит Славию, пока я буду властвовать на троне!

После этого князь отпустил слуг, оставив уборку на домовых, и увел Софию отдыхать. Дворян развезли по домам, под шумок унесли куда‐то чашу с Хозяином вод. Виллы убрали следы своих «чар», вернув полу и стенам былую гладкость, после чего тоже поспешили исчезнуть.

Последними уходили перевертыши. Логи подошел ко мне, укутавшись в остатки порванной накидки. За ним топталась пара лобастых медведей, вернувшихся с дозора.

– Я видел, что ты сделал. Я твой вечный должник, э-э-эм… как там тебя звать? – неловко спросил он.

– Иван.

– Я запомню тебя, человек Иван. Мы помним добро.

– Всегда помним. – Острая лисья мордочка вылезла из капюшона одеяния Логи.

Он ласково придержал жену за шею:

– Мы будем искать красное чудище и убьем его для тебя, если увидим.

Я почувствовал благодарность, но все же решил отказаться от столь щедрого предложения. Нельзя ожидать чуда от перевертышей. Один из них уже погиб по моей вине. Больше это не повторится. Супруги уходили, бурно перешептываясь между собой. Они явно хотели понять, что потребовалось трехрогому от простого сына грязи. И только через какое‐то время я понял, что так и не спросил, что они знали про это ваэийо…

Смагам не позволили уйти так же легко, как остальным. Григорий окликнул нас, когда я уже подумал, что удастся покинуть дворец без проблем. Слуга князя провел нас в какую‐то каморку и при свете единственной свечи серьезно спросил:

– Что за бесовщина случилась с вашим появлением? Вы знаете, кто это был?

– Ты и сам видел, – Фес скорее утверждал, чем спрашивал, качая поседевшей головой. – Он был ужасен. Эта сила… Как у живого существа может быть такая сила? Вокруг него точно раскручивалась вихревая воронка рока! А остальные? Они ничего не чувствовали, но ему было достаточно одного желания, как все окаменели.

Я понял, что смагов испугал вовсе не мой оживший кошмар. Они говорили о Ниголе!

– Хотите сказать, что старик страшнее красной твари? – спросил я ошеломленно.

– Ха! То существо едва ли было хуже. Ты не заметил, малец? Оно, конечно, необычно и хорошо заживляло раны, но стало бы оно в таком случае служить кому‐то слабее себя?

До этого я не додумался. Дела мои становились хуже в сотни раз, учитывая, что теперь в них оказался втянутым княжеский Род.

– А Нигол точно человек, а не шишигари какая-нить? – спросил Григорий. – Или одержимый ею?

– Точно. С подобным мы еще не сталкивались.

– В древних книгах есть что‐нибудь на этот счет?

– Поищем. Тебе следовало лучше учиться, когда была такая возможность, старый друг. Хотя чего теперь ворчать… Надо скорее оповестить остальные обители Братства о надвигающейся угрозе.

Фес покачал головой, словно отказывался верить в то, что ему предстоит заниматься чем‐то подобным. Наставник тяжело вздохнул, сжал кулаки.

– Но почему именно сегодня? Почему это жуткое существо решило оскалить клыки именно в тот день, когда с нами были все владыки Славии? – продолжал допытываться Григорий.

– Ты