Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый

class="p1">Вот и выходит, что меня некоторые, вроде, теперь побаиваются. Я мог бы стать главарем этой шайки. Но нужно ли это мне? Всё равно бы узнали, что я собрал себе в отряд баб и детей… Нет, если и подчинять соседей, то тогда, когда в руках реальная сила.

— Ещё я взял немного золота и серебра у Плоскини. Много брать не мог, так как Вран точно знает, что у убитого тобой злодея и серебро, и злато водилось, — тем временем продолжал говорить Лисьяр.

— И всё равно я в толк не возьму, почему же он просто тебя не убил. Убил бы и забрал бы всё. И я же вижу… Уж ты не серчай, но дочка у тебя красивая, — сказал я.

Лисьяр же не ответил на главный вопрос, но озвучил то, что, видно, его больше всего заволновало:

— Уже знаю я, что ты не имеешь жены. Моей же только тринадцать лет исполнилось. Не хотел бы я, чтобы она нынче же женой твоей стала. Уж ты не серчай, Голова. Я же во всём подчинялся и приносил немало зверя из леса лишь потому, чтобы никто её и пальцем не тронул.

Как-то об этом аспекте я даже не задумывался. Красивая девочка — и ладно. Ведь девочка же! Какая же она жена? Хотя сейчас, конечно, смещены принятые временные рамки, когда сватают молодёжь, женят да замуж выдают.

Я усмехнулся.

— Но ты не ответил на важный вопрос, хотя я и понимаю, что для тебя важнее всего благополучие своей дочери. Она для меня ещё дитё. И о том не беспокойся. У нас в общине насилия и принуждения нет. И не будет — за это я буду карать. Но почему же он тебя отпустил? — сказал я.

— Вран знает, что я бы не сдался без боя. А ещё… — Лисьяр задумался. — Вран хитрый и изворотливый. Он чует опасность. Он имеет разумение, что мало на поселении было тех людей, которые бы не обрадовались смерти Плоскини. Если бы он начал вести себя так же, убивать и насиловать, да ещё не имея под рукой большого Божьего человека, Дюжа, что ушёл с тобой, было бы много крови, и поселение бы ослабло. И даже ты, со своими бабами и детьми, пришёл бы и взял бы то, что осталось бы после бойни, — сказал Лисьяр.

В его голосе теперь я отчётливо услышал некоторое разочарование. Судя по всему, этот человек рассчитывал на то, что у меня действительно есть большая сила и что я прямо сейчас рвану к соседям за справедливостью. Может, Лисьяр даже думал встать во главе соседнего поселения, когда принесёт мне вассальную клятву.

— Ты должен понимать, что среди нас всё одинаково. Еда для всех едина. Серебро и злато — общее достояние. И ты его сдашь мне на хранение. С каждого добытого тобой зверя ты будешь получать лучший кусок, но не более того, — озвучил я требования.

Видимо, убив одного дракона — Плоскиню, — я породил другого, Врана. Прежний держался на силе, а этот собирается держаться на хитрости, изворотливости. И себя считает не самым глупым соперником.

Да, я не чувствую пока необходимости силового решения с соседями. И не называю его противником. Но то, что он соперник, — это так. И вызов мне нужно принимать. Я чувствую внутри даже какой-то азарт. Весьма полезное ощущение — желание сделать своё поселение на голову лучше, чем у соседей. Такое, своего рода, социалистическое соревнование, как те, что устраивали между предприятиями в Советском Союзе.

— Рассказывай про монголов! — потребовал я.

Лисьяр кивнул, взял небольшую паузу, нахмурил брови, видимо, собираясь с мыслями, и начал очередной свой рассказ:

— Отряд от них приходил ещё полтора года назад, по началу лета. То были разведчики. Вот тогда и получил Плоскиня эту медную дощечку. А сам пообещал, что будет держать всегда наготове и часть плотов, и две ладьи, чтобы можно было переправляться через брод и реку, и чтобы могли, если потребуется степнякам, плыть по реке на вёслах. У них своих ладей нет, как я думаю. А тут без воды, особливо по лету, и не пробраться… — рассказывал Лисьяр.

Я в прошлой жизни читал, что монголы никогда не ходили на какие-либо земли, если не узнавали о них всё, что только можно. Вполне разумный подход, который почему-то не был понят ни русичами, ни другими народами.

Не помню точно, но полагаю, что прямо сейчас в Венгрии находится посол ордынцев. Были упоминания в истории, что этот посланник монголов прекрасно владел разными языками и не столько исполнял функции посла, сколько разведывал и географию, и тип местности, и состав, и тактику вооружённых сил страны, которую собирались покорять, а скорее все же разорять, степняки. Вот так… Одни степняки желают покорять других, но уже бывших степняков.

Было упоминание и о том, что в Смоленске было монгольское посольство.

Мудро они поступали. Складывается у меня впечатление, что это даже не столько заслуга и работа самих монголов, сколько влияние, или же даже непосредственное участие китайцев. Вот у них и чиновники были образованы, и продвинутых методов управления хватало.

А еще складывается впечатление, что монголы и не стремились в Европу, как в таковую. Они брали всю степь под себя. Ведь Великая Степь доходит до Венгрии и там лесостепных зон немало. Так что не море нужно монголам, а вся степная евразийская зона.

А что до Руси… Вот тут мне думать не приятно. А не подверглась ли она разграблению и частью, пусть и весьма спорной, порабощению, только лишь потому, что монголы обеспечивали себе фланги на пути к завоевании всей Великой Степи, включая и Дикое Поле, что южнее Киева? Мол, русские княжества могли бить по коммуникациям монголов, когда они покоряли степные просторы.

— По всему выходит, что они вернутся? — сделал заключение я. — Но почему же они всё-таки вас не трогают? Ведь взять поселение и увести в рабство ваших женщин, мужчин — это выгодно.

Лисьяр прищурился и выдал:

— А ты вспомни, кто предал русских князей на реке Калка. Так ведь это же был отец Плоскини! Он тогда был выбран вожаком всех бродников, которые пообещали князьям, что станут за них горой, но предали. Так что для монголов мы не русичи. Мы другой народ, который им полезен, который уже службу сослужил. Зачем им здесь, на реке, оставлять своих воинов,