Первая кудесница Империи - Колин Ви

Дмитрий растерялся. Неужели нужно было умереть, чтобы его первая жена наконец обратила на него внимание? Он не сразу решился подойти, но когда сделал шаг — словно вернулся в прошлое.

О чём говорили бывшие супруги, невозможно было узнать. Но можно было догадаться по выражению лица Димитрия. Со стороны их разговор выглядел почти трогательно: как он поцеловал ее руку и с какой нежностью Софья провела рукой по щеке мужа. Наверное женщина подбодрила его, так как во взгляде Дмитрия появилось упрямство, решимость и желание жить. И не просто жить, а вернуться к той, ради которой он отдал всё.

Этот момент оказался решающим. Димитрий простился с прошлым. Смог отпустить обиду, вину и ту часть себя, которую слишком долго считал потерянной.

Он наконец-то услышал зов настоящего.

Возвращение в мир живых было резким и мучительным. Он выгнулся от боли, пронзившей грудь, захрипел, пытаясь вдохнуть воздух.

Вокруг всё было непривычно тихо, но над ним склонилась Кудесница. Что-то тихо напевала и плела из света новую нить жизни.

— Полина?.. — с трудом выдохнул Димитрий, но, замер от ее отстраненного взгляда.

Это была не она.

Мужчина с трудом встал и протянул к ней руку: — Полина… милая… ты слышишь меня?

Ответ пришёл не сразу. Голос прозвучал неожиданно, чужой: — Она не слышит, потомок Тьмы. Она отдала мне это тело, чтобы я спасла тебя.

Фраза повисла в воздухе. Мужчина замер, вглядываясь в знакомое лицо, за которым теперь скрывалось нечто иное.

— Ты хоть понимаешь, насколько она ранима? Насколько добра и терпелива?.. — добавила сущность с тем же отчуждением.

Генерал кивнул. Он знал. Благодаря ей команда, в которую никто не верил, стала семьёй. Полина без усилий объединила их всех, принимая каждого как величайшую ценность — без условий, без требований.

— Знаешь? — с лёгкой усмешкой прошептала сущность. — Тогда почему в её душе так много боли? Я ждала века, чтобы снова прийти в этот мир. И каждый шаг моей девочки радовал меня сильнее, чем вся прошлая жизнь. Она могла бы стать великой — встать на границе двух цивилизаций. Но вместо этого Полина выбрала помогать людям… и спасать твою душу, генерал.

Пол храма уже не дрожал. Тьма окончательно отступила, и первый луч зари скользнул по острой скуле девушки.

Её волосы спадали на плечи, струились до талии. Дмитрий едва не задохнулся от той красоты, что открылась перед ним.

— Я готов умирать каждый день… ради неё, — тихо произнёс он. Мужчина не умел говорить о любви — не знал, как это делается.

Но сущности этого оказалось достаточно.

Она отпустила разум Полины и медленно опустила девушку на землю.

Дмитрий подхватил на руки свою драгоценную ношу и покинул храм древних богов. Магия больше не гудела — лишь едва слышно потрескивала в углах, постепенно угасая.

Мир обретёт покой — если, конечно, его обитатели сумеют принять друг друга. Особенно тех, кого раньше считали всего лишь сказкой.

Эпилог

7 дней спустя

Шорох у двери, а потом и сердитый шёпотом разбудили. Я сладко потянулась и медленно открыла глаза. Как и прежде, кто-то принёс меня в покои и даже переодел в чистую сорочку.

На подоконнике стояла ваза с душистыми гиацинтами, а на туалетном столике красовались белые нарциссы, обвязанные бечёвкой и кое-как вставленные в деревянную кружку.

Я улыбнулась. Сразу стало ясно: букеты были от разных людей. В комнате витал соблазнительный запах весны и какого-то тихого счастья.

Хотя на прикроватной тумбочке я заметила несколько бутылочек и сушёные травы, меня это не расстроило. Их уж точно принесла Варвары Николаевна.

Тем временем за дверью в коридоре кто-то яростно спорил. Я прислушалась.

— …Думаешь, статус лучшего друга императора тебя спасёт? — послышался мужской голос за дверью, и у меня сердце подскочило к горлу.

Он жив! Боже, как я могла забыть, что случилось накануне? Мой генерал жив — и, кажется, уже идёт на поправку…

— Пф-ф-ф! Это Александру стоит мною гордиться. Это я в детстве его защищал и пакостил за него кому надо! — второй, ехидный голос я тоже узнала сразу.

Мой призрак, похоже, рвался ко мне в комнату, но по какой-то причине не мог войти.

— Развею. Даже не посмотрю на твои прошлые заслуги! — тихо зверел мой генерал.

— Она не простит… — парировал призрачный друг императора.

— Верну, если она потребует! — не сдавался Димитрий.

Мне стало смешно от их перепалки.

Я быстро надела голубое платье со шнуровкой на груди и длинным тканевым шлейфом.

Немного оторопела от моего нового гардероба. И на этот раз вещи там были настоящей роскошью — как у знатной царицы.

Решила, что подумаю об этом потом.

У противоположной стены стояла скамейка, казалось что на ней кто-то дежурил. Может, даже спал. Странное дело… Надо будет обязательно уточнить потом — мысленно отметила я.

А сейчас мне срочно надо к двум петухам под дверью.

Там уже разыгрывалась нешуточная перепалка, и призрак, похоже, был настроен решительно.

— С чего это ты решаешь, кто может навестить Кудесницу а кто нет?! — возмущенно выпалил он. — Я, между прочим, тоже её друг и хочу узнать, как она себя чувствует!

— Пока никак. Что-то изменится — тебе в последнюю очередь сообщу! — парировал Дмитрий с не меньшей ехидцей.

Что удивительно — по язвительности он ничуть не уступал сопернику. И не скажешь ведь, что этому мужчине тридцать пять лет. Ведёт себя, как мальчишка. Да ещё и ревнивый…

— Господа, не подскажете, из-за чего сыр-бор? — поинтересовалась я, высовываясь в коридор и невинно хлопая ресницами.

От неожиданности у обоих челюсти отвисли, но, как ни странно, первым пришёл в себя Димитрий.

Он рывком заключил меня в свои медвежьи объятия и принялся покрывать поцелуями.

Я онемела.

— Ты вернулась… А я уж было решил, что дождёшься, пока я превращусь в дряхлого старика, и только тогда проснешься. Моя спящая красавица... — с каждым словом он касался моего лица нежным поцелуем.

— И сколько же я спала, раз ты уже успел соскучиться? — смущённо попыталась пошутить я.

Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к такому напору.

— Достаточно, чтобы он нас всех извёл! — отозвался мой призрачный друг. — Ты уж как-нибудь с ним совладай. А то у твоего мужа нервишки ни к чёрту!

— Развею… — раздалось где-то над моей макушкой.

Димитирий уткнулся носом в мои волосы и, кажется, просто не мог надышаться.

Моё сердце то