Печать Мары: Пламя. Книга I - Дарья и Алексей Домбровские

— Ты видала, Настя. Помни! Я — с тобой. С нами ничего не случится!

Пока она говорила, ее голос менялся. Сначала — глухой, как треск сухих веток, ломающихся в мороз, под конец снова стал мягким, знакомым — голосом Беляны. Внутри у Насти осталось странное чувство — теплое и тревожное одновременно. Казалось, будто на спине у нее сидит кот: от него исходило спокойствие, но стоило пошевелиться — и когти тут же впивались в кожу.

Настя прислушалась. Где-то далеко снова завыли волки. Но это уже не пугало. Она отчетливо слышала в их вое лишь отчаяние. Настя стояла одна, по-прежнему прижимая к груди куклу. Лес вокруг был все тот же — темный, тревожный. Но страха больше не было. Она решительно шагнула вперед и пошла по петлявшей среди деревьев тропинке.

Глава 21: Упырь

К могиле подошли втроем, в полном молчании. Силин, кузнец и его старший сын Данилка. Отец Борис наотрез отказался выходить из часовни. Младшего сына прогнал сам кузнец, и тот теперь опасливо выглядывал из-за кладбищенской ограды. Могилу Савелия нашли быстро. Свежий холм рыжел среди старых, поросших травой чуть заметных холмиков. Покосившиеся кресты на них, казалось, росли из самой земли, похожие на засохшие кусты. Крест на могиле Савелия тоже покосился. Но в отличие от серо-черных братьев белел свежевыструганными боками.

Данилка с шумом бросил на землю инструмент. Кузнец зло глянул на него и стукнул по голове ладонью. Малый сконфуженно ссутулился. Силин обошел могилу и с силой выдернул крест. Подержал его в руках, раздумывая, как с ним быть. Осторожно положил его на землю недалеко от холмика. Кузнец подтолкнул Данилку к лопатам. Малый плюнул на ладони, взял в руки лопату и начал копать. Земля была рыхлая и давалась легко. Скоро лопата глухо ударила о что-то твердое. Данилка спустился в могилу, еще несколько раз взмахнул лопатой и удовлетворенно хмыкнул. Силин подошел ближе. Под ногами Данилки темнела крышка гроба.

Малый еще немного поработал лопатой и окончательно очистил верную часть гробовой колоды от земли. Кузнец вслед за Силиным заглянул внутрь могильной ямы и удовлетворенно похлопал сына по плечу.

— Гвозди теперь вытащь.

Кузнец сунул в руки сыну клещи. Тот покрутил их в руках, покряхтел немного и наклонился, чтобы приступить к работе. Но они не пригодились. Гвозди, которыми была прибита крышка к гробу, были сорваны. Один скрученный в рог торчал из земли. Кузнец тяжело вздохнул.

— Давай, вылазь.

Данилка вылез из могилы и старательно отряхнул порты. Кузнец взял свой сверток и развернул его прямо на куче вынутой из могилы земли. На грязноватой тряпице лежал железный костыль, молот, с короткой рукоятью, небольшой каменный жернов, бутыль с какой-то жидкостью, ножные и ручные кандалы. Силин удивленно глянул на странный набор инструментов, но подавил неуместное любопытство и смолчал. Кузнец заговорил сам:

— Как Данилка крышку скинет, ты наготове, Барин, будь. Мало ль что. Может не спит упырюга. Если спит, я сам все сделаю, — кузнец замолчал, помедлил и продолжил, — ну а если не спит… Ты сабелькой-то своей маши, не стесняйся. По башке не бей, ноги-руки руби. А там… Бог даст сдюжим.

Кузнец истово, размашисто, с чувством перекрестился. Какое-то время, все трое стояли молча перед раскрытой могилой. Было тихо. Казалось даже ветер замер вместе с тремя застывшими в молчанье мужчинами.

— Ну, с Богом.

Кузнец нарушил молчание. Он громко на распев начал читать:

— Есть море акиян, на том море акияне другое море железное, на том море железном стоит столб железный, за тем столбом горы каменные, реки быстрые. Пройду море, обойду столб, перейду горы-реки, выйду в чисто поле, огорожусь солнцем и светлыми звездами. Пойду я, раб Божий Лука и товарищи мои, дружина, заговоренная на врага-супостата, упыря-антихриста. Вобьем ему в грудь столб железный, навалим на грудь горы каменные, зальем в пасть реки водные…

Кузнец, не прерывая заклинание, взял в руки костыль и молот. Силин вынул саблю. Данилка по знаку кузнеца подошел к краю могилы, багром зацепил крышку гроба и приподнял его.

— О Пресвятая Дево Богородице, Мати Христа Бога нашего, защити Владычице рабов твоих сковородою железную и ризою святою твоей. Защити нас хрестом Божим, огороди тыном железном от земли до небеси…

Крюк багра сорвался, и крышка с грохотом упала на гроб. Данилка быстро перецепил крюк, с надрывом поднял крышку и вытащил ее из могилы, как вытаскивают огромного сома из пруда. Кузнец и Силин бросились к краю. Кузнец уже орал во весь голос:

— И не уязви, не сокруши нас… Ам-и-инь!

Он откинул крышку с сторону, сделал шаг, чтобы запрыгнуть в могилу, но замер на самом краю. Удивленно оглянулся в сторону Силина. Тот побежал к краю и стал рядом с кузнецом. Глянул вниз. Гроб был пустой. На дне валялось несколько комьев земли. Больше ничего. Кузнец, вымотанный заклинанием, опустился на колени. Силин раздосадованный, ткнул наконечником сабли в крышку гроба. Данилка застыл, опершись всем весом на багор.

— Тата, тата, — отчаянно закричал младший сын кузнеца.

Кузнец не сразу понял кто и откуда его зовет. Он приподнялся с колен, закрутил головой и тут же замер.

— Не меня ищите, православные?

Голос Савелия звучал глухо и угрожающе.

* * *

Все трое быстро обернулись. Савелий стоял в нескольких метрах от них. Здоровенный, уверенный в себе, с широкой улыбкой на губах. Лицо его было неестественно красным. Неожиданно большие глаза казались налитыми кровью. Сосуды в белках переплетались крупными змеями, обвивая черные как смоль зрачки. И зубы. Большие и крупные. Отливавшие железом.

Не успел кузнец осенить себя крестным знамением, а Силин поднять саблю, как Савелий ринулся вперед. Одним ударом он сшиб с ног Данилку и выхватил из его ослабевших рук лопату. Развернулся к оставшимся двум противникам, по-прежнему улыбаясь. Силин подобрался. Чуть присел в коленях. Выставил вперед саблю. Лицо его побледнело, но он казался спокойным и уверенным.

А вот кузнец был на грани безумия. Он переводил дикий взгляд с упыря на Силина, на лежащего без движения сына. Потом бухнулся на колени и запричитал:

— Сойдут с небес ангелы грозные,

И снесут они орудия огненные

И погонят грешных в реку огненну.

Савелий усмехнулся еще шире, обнажая резцы, больше похожие на волчьи клыки. Он резко взмахнул лопатой и ударил кузнеца прямо в голову. Тот рухнул, как подрубленный, на землю. Изо рта потекла густая темная кровь. Но Савелий даже не посмотрел на поверженного