Печать Мары: Пламя. Книга I - Дарья и Алексей Домбровские

приправленный сухим дыханием пыльного склепа. Так могла пахнуть только нежить! Василь перехватил пистоль в левую руку, а правой осенил себя крестным знамением. Вверх, вниз. Рука привычно скользнула влево. Несмотря на ситуацию, Василь усмехнулся. Чтобы служить московскому царю он принял православие, но вера отцов вошла в него глубже, чем ему казалось. Василь закончил креститься по-католически. Сжал в руке через рубаху, православный нательный крест и образок Матки Боски Ченстоховской. Они висели на одном шнурке. Отец как-то сказал ему, что этот образок принадлежал его матери. Свою мать Василь никогда не видел, поэтому никогда не расставался с почерневшим от времени образком. Быстро произнес про себя Отче наш.

Василь выпрямился. Внимательно посмотрел по сторонам. Заметил в одном из закутков большую деревянную колоду и подтащил ее под самый край навеса, встал на нее и огляделся. На заваленном сеном чердаке никого и ничего не было видно. В прорехах крыши снова шумно закружили воробьи. В дальнем от Василя углу чердака были свалены с кучу старые туеса, корзины, какие-то тряпки. Василь подтянулся, опершись руками на казавшуюся крепкой балку. Высохшее дерево неприятно скрипнуло.

Василь стал действовать осторожнее, стараясь равномерно распределить вес тела по ненадежной опоре. Он уже закинул ногу на балку, как вдруг снаружи заржал его конь. Эхом ему ответило другое ржание и звук быстрого галопа. Одним махом Василь спрыгнул с колоды и буквально вылетел наружу. Конь Силина без седока, весь в мыле промчался мимо него, чуть не сбив с ног. Василь бросился к своему жеребцу, нервно перебиравшему ногами. Одним махом влетел в седло, схватил поводья, закрутил коня, на месте, выбирая в какую сторону его направить. Догнать силинского Баяна или, наоборот, ринуться туда откуда он мчался. Василь не заметил, как слишком сильно натянул поводья, и его конь начал привставать на дыбы.

Василь ослабил хватку, успокаивающе постучал рукой по вмиг вспотевшей шее животного. Бросил тревожный взгляд на сарай. Открытые ворота были похожи на распахнутую пасть плывущего в зеленом море кашалота, решившего заглотить неосторожного человека. Василь глянул в сторону, куда умчался силинский конь. Начал разворачиваться в том вправлении. Но тут, недалеко, не больше чем в полуверсте от заброшенной деревни, грохнул сухой пистолетный выстрел. Не раздумывая больше, Василь ударил пятками в бока коню и бросил его в галоп прямо на звук.

Когда все звуки стихли, Настя выбралась из-под большого березового туеса. Прижала к груди куклу и успокаивающе ее погладила. Беляна стояла рядом.

— Ты не бойся Настенька, мы вместе не пропадем. Уйдем с тобой подальше, они не отыщут нас.

Настя, не выпуская куклы из рук, посмотрела на подругу.

— А как же тятенька? Я не хочу без него.

— Тятенька, — Беляна на миг задумалась, — а он найдет тебя сам. Главное сейчас от матери твоей и полюбовника ее спрятаться. Давай, пойдем поскорее! А то, кто здесь был, вернется. Его же упырь прислал.

Настя недоверчиво глянула на подругу.

— Ну а кто как не он тебя искать бы стал. Тятенька — то далече. Пойдем. Поспешать нужно.

Беляна взяла Настю за руку и потянула из сарая. Девочки вышли наружу. Настя зажмурилась и прикрыла глаза от солнца. После полумрака сарая солнечный свет резал глаза.

— Идем?

Настя немного неуверенно кивнула головой.

— Ну вот и здорово!

Беляна пошла вперед, не обращая внимание на свисающие с длинных, согнутых стеблей, листья крапивы. Шла, не оглядываясь, уверенно прокладывая дорогу. Настя оглянулась назад. Из темноты сарая повеяло холодом. Она тут же взяла куклу поудобнее и заспешила за идущей по заросшей тропе подругой.

* * *

Лес начинался сразу за околицей деревни. Деревья стояли темной стеной, будто нарочно выстроенной, чтобы не пускать солнечный свет. Настя шла одна. Она прижимала к груди тряпичную куклу и медленно углублялась в самую гущу леса. Тропинка была узкой, почти незаметной. Ветки царапали плечи, под ногами шуршала мертвая подстилка из прошлогодних листьев и хвои. С каждым шагом дышать становилось труднее, будто воздух тяжелел. Настя остановилась.

— Ты уверена, что нам туда?.. — прошептала она. Беляна молчала, но Настя была уверена, что кукла ее услышала. — Ответь, Беля…

Она не успела договорить. Вой. Едва слышный, далекий. Это волки. Настя замерла. Снова завыли, но уже существенно ближе. Снова завыли — уже гораздо ближе. На этот раз откликнулось эхо: глухое, затяжное, будто из пустого колодца. Настя затаила дыхание, как будто тишина могла сделать ее невидимой. Вой раздался совсем рядом. И тут она поняла — это было не эхо. Волки перекликались с разных сторон, сжимая вокруг нее кольцо.

— Беляночка, — голос Насти дрогнул, — скажи мне, что делать? Мне страшно… Беляночка.

Внутри куклы что-то чуть заметно вздрогнуло. Беляна так и не появилась, но Настя услышала ее голос.

— Не бойся. Пока ты со мной — никто нас не тронет.

Кусты справа зашевелились. С хрустом раздвигая ветки, на тропинку вынырнул приземистый силуэт. Темный, гибкий — волк. За ним появился второй. И третий. Шерсть у них стояла дыбом, а глаза горели в полумраке леса холодным голубым пламенем. Настя не успела сделать и шага назад, как за спиной раздалось тяжелое дыхание. Окружили.

Из-за стволов, прямо перед ней, вышел старый волк. Седая с проплешинами шерсть, широкие лапы. Он остановился в нескольких шагах от Насти и оскалился. Ни страха, ни колебаний. Он совершенно не боялся человека. В глазах волка — только голод и решимость.

Настя крепче прижала куклу.

— Беляна… пожалуйста…

И тут воздух будто вздрогнул. Кукла в руках Насти едва заметно задрожала, будто ее бил озноб. А потом раздался голос. Чужой, сухой, как треснувшая кора:

— Пошли прочь… Брысь!

Настя не видела, как за ее спиной высоко взметнулся темный силуэт. Изломанная тень с длинными спутанными косами-змеями, с лицом, похожим то ли на женское, то ли на череп, медленно, почти лениво разводила руки, заканчивающиеся острыми, хищно изогнутыми когтями. Пустые, без зрачков глаза смотрели прямо на волка, готового к прыжку. За спиной Насти стояла Беляна — Кикимора, что терпеливо пряталась в кукле. Она не кричала. Просто молча смотрела на волков.

Старый волк застыл. Зарычал, скаля остатки некогда грозных клыков. Уши прижались к голове. Хвост дернулся, нервно забил по бокам, потом поджался и исчез под брюхом, как у нашкодившего щенка. Волк медленно отступал, все еще оскалившись. Один шаг. Второй.

— Брысь!

Волк коротко заскулил, развернулся и рванул прочь. За ним — вся стая. Как по команде, вздрогнули, опустили хвосты и без единого звука разбежались в стороны, растворяясь между деревьями. Словно их и не было.