Печать Мары: Пламя. Книга I - Дарья и Алексей Домбровские

Настя отбросила корзину и встала во весь рост. На стену упала ее тень. Эта тень стала быстро и неуклонно расти. Она заняла стену, потянулась к стропилам, скользнула на потолок и уже нависала над Савелием. Настя стояла по-прежнему неподвижно, но тень подняла длинную скрюченную руку с огромными когтями на конце. Кикимора взмахнула рукой, и Савелий пригнулся, уклоняясь от костлявой лапы.

— Моя она, моя-я-я… Не тронь ее. Прочь, пошел прочь…

Савелий выпрямился. Это была всего лишь тень. Настя по-прежнему стояла перед ним, прижимая к груди куклу. Маленькая испуганная девочка. Вот только гигантская тень за ее спиной начала разводить длинные руки с когтями кинжалами, чтобы заключить Савелия в свои объятия.

— Пошел прочь…

Савелий, не поворачивая, сделал шаг назад. Под ногами хрустнули мышиные кости. Настя открыла глаза. Она стояла посреди пустого сарая, прижимая к себе Беляну. Около усадьбы замелькали отблески факелов. Они были видны через листву яблонь. Они ищут. Ее — Настю. Она выскочила из сарая и побежала через сад, в сторону леса. Подальше от проклятого дома.

Глава 19: Расстань

После засады в лесном распадке, только благодаря поистине звериному чутью Мартына, отряд Силина вышел все-таки на оставленных перед боем лошадей. Не быстро. Платили считай полдня. Но все-таки вышли. Хотя возможно произошло это благодаря Василю. Литвин собрал все фигурки в кучу, после молитвы, окропил их святой водой, а потом сжег. Кто-то даже посмеялся над странными действиями Василя. Мол для чего мочить то, что предназначено огню. Но на всеобщее удивление, мокрые деревяшки сразу занялись ярким пламенем. Так что в нем сгорели все сомнения в правильности действий литвина.

Как бы то ни было, из приготовленной ему ловушки отряд вышел почти без потерь. Но вот след ватаги Болдыря был окончательно потерян. Когда азарт погони ушел, и не это сейчас беспокоило Силина. Могила Савелия и встреча с ним на сукином болоте не выходила из головы. Силина так и подмывало поговорить об этом с Василем, но… Анна. Она явно что-то знала. Неспроста же она скрыла от него смерть Савелия. Хотя с другой стороны, а почему она должна была о ней рассказывать? Ни сватьями, ни братьями они не были. Может просто боялась бередить его, Силина, душевные раны. Силин вздохнул. Ладно с Анной он разберется. Но как-нибудь разберется. Не сейчас, позже. А вот Савелий. Неужто и вправду упырь. Как посчитал тогда на болоте Василь. Или сказать все же Василю?

Силин обернулся в седле и поискал товарища глазами. Василь ехал на пару лошадиных корпусов сзади. Он заметил движение Силина, чуть ускорил своего коня. Всадники поравнялись.

— Что, пан Николка, такой смурной? Печалишься, что злодеи ушли?

Силин помолчал, взвешивая все за и против. Кивнул.

— Да, печалюсь.

— Ничего, в другой раз не уйдут

Силин снова кивнул. Пару минут ехали молча. Василь несколько раз бросал на товарища обеспокоенный взгляд. Потом не утерпел.

— Пан Николка, что-то все-таки случилось?

— Случилось… — Силин наконец решился, — прав ты был на Сукином болоте! Не живой наш Савелушка. Но жив… Вот как-то так…

Василь даже не удивился.

— А как ты узнал.

— Да просто, на могилку наткнулся. Свежую.

Какое-то время ехали молча. Первым прервал молчание литвин.

— Его упокоить нужно. Немедля. Как живой ведь, ты сам видел. Значит кровь вовсю пьет. А он, когда умер?

Силин замялся. Ему очень не хотелось вплетать в разговор имя Анны. Дружба дружбой, но жена и, главное, ее неясные отношения с Савелием Силин даже с другом не очень хотел обсуждать.

— Точно не знаю, но месяца три как преставился.

— Это плохо, — голос Василя звучал встревоженно, — Это очень плохо. Совсем скоро он без гроба сможет обходиться. Спокойно ходить может куда хочет…

Лес кончился, дорога делала резкий поворот и выходила на перекресток. Три дороги. Две проезжие, одна старая, давно не хоженая. Налево Ставки, направо небольшой хутор с кузнечным двором и кладбище. То самое, где нашли вечный покой родители Силина и Савелий.

— Ходить говоришь… Куда хочет?

Силин медленно повторил последние слова Василя. Потом остановил Баяна. Василь встал рядом. Силин махнул рукой следующим за ним всадникам в сторону дома. Дождавшись, пока вся кавалькада проследует мимо, спешился.

— Ты давай, веди воев в Ёгну. Распорядись, чтобы угостили их честь по чести, ну а потом по домам.

Силин замолчал. Василь удивленно посмотрел на Силина.

— А ты, пан Николка?

— А я… — Силин вздохнул, — а я! Дело, Василь, есть. Недалеча тут.

Вид у Силина был угрюмый и неспокойный. Василь хотел возразить, но Силин его остановил.

— Делай, что велено. То моя справа.

Тон был жесткий и резкий. Василь отпрянул, как от удара. Давно, наверное, еще с часов плена, Силин не позволял с ним так говорить. Литвин выпрямился в седле.

— Так есть, пан поручик!

Василь развернул коня и помчался догонять отряд. Силин глянул ему в след. На душе было нехорошо от своих же слов. Но как по-другому? Все же не объяснишь. Да и правда, это его, Николки Силина, дело.

Какое-то время Силин стоял молча. Нехорошее место был этот перекресток. Тетка Фрося, его кормилица, рассказывала о нем страшные вещи. Росстань. Да, точно. Так она называла это место, где сходились три линии дорог. Сказывала, что тут, прямо под дорогой, закопан какой-то то ли колдун, то ли ведьма. И еще Фрося на ухо маленькому Николке шептала, что нельзя делать на перекрестке. А там одни нельзя и были. Нельзя есть, нельзя зевать, нельзя ничего поднимать, даже, что сам уронил, нельзя ходить через центр. Нельзя стоять посередине, а то жизнь изменится к худшему. Силин замер и огляделся. Ну вот. Он стоял аккурат в самой середине. Усмехнулся. Но веселее от этого не стало. Куда уж хуже-то? Осталось только плюнуть, чтобы еще и жизнь выплюнуть! Не-е-е…не сейчас, дела еще есть.

Силин снова глянул по сторонам. Старый поклонный крест, стоящий недалече, пропал. Из травы торчало его основание, со свежим еще белесым сломом. Силин подошел поближе. Крест не был сломан. Его просто срубили. Топором. А вот это уже действительно нехорошо. Погане, чертово племя. Силин чуть не сплюнул, но в последнее мгновение удержался.

Развернулся и снова застыл в нерешительности. Ха! Силин даже хлопнул себя ладонью по лбу. Как-же он чуть не забыл. На перекрестке желание можно загадать. И сбывается же. Он вспомнил, как после рассказов кормилицы проезжал в телеге Росстань с зажмуренными глазами, как-бы не