Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник

– Слушайте, я вниз не полезу, – горячо зашептал вдруг наш третий спутник. – Высоты боюсь до чертиков.

– Зачем же ты вызвался на эту миссию? – удивилась Адель, сверля его взглядом – а уж этим оружием она пользоваться умела. Мне даже стало жаль Грегори.

– Так ведь речь шла о том, чтоб под землю лезть. А не скакать по крышам, к примеру, или на аэроплане летать. Болтаться же на тоненьком тросике над бездной я не собираюсь, увольте.

– С кем приходится работать… – досадливо простонала Адель, уткнувшись лицом в ладонь.

Я понял, что теперь уж точно не имею права ее разочаровать, опозорив таким образом весь мужской род – поэтому сунул фонарик за пояс, поплевал на ладони и взялся за веревку. Надеюсь, на фоне малодушия, проявленного Грегори, мой подвиг воссияет особенно ярко. Тут наши с Адель глаза встретились, и она одарила меня ободряющей улыбкой. Вполне достаточный аванс для любого риска.

Я соскользнул вниз и принялся ловко спускаться, почти не помогая себе ногами. На тренировках в академии подобными вещами мы занимались регулярно, так что сейчас я даже мысленно возблагодарил преподавателей, беспощадно истязавших нас до седьмого пота. Вот только сможет ли Адель повторить мой трюк? Спустившись на уровень ниже, я раскачался, и, движимый силой инерции, перемахнул через низкое ограждение, оказавшись на минус-первом этаже. Тут было еще темнее – ни зги не видно. Вынув пистолет, я включил фонарик и поводил им из стороны в сторону, не забывая также полагаться на слух. Кажется, никого. Тогда я отпустил веревку и вполголоса крикнул:

– Чисто!

Адель тут же начала спускаться – двигалась она проворно, но красивое лицо было напряжено, как маска фараона.

– Умница, – подбодрил я. – А теперь раскачивайся.

– Заткнись, – отрезала женщина.

Я покорно последовал совету и принялся напряженно созерцать, как она постепенно наращивает амплитуду, подобно гимнастке под куполом цирка. И вот – последний рывок, Адель поджимает ноги, перемахивает через бортик и… Оказывается в моих объятиях. Мы вжались друг в друга и некоторое время простояли так без движения. Я ощущал, как колотится ее сердце и слегка подрагивают перенапряженные мышцы. Потом Адель оттолкнула меня, резко поведя плечом, и принялась вязать конец веревки к ограждению.

– Грегори останется наверху? – спросил я.

– Угу. Так даже лучше. В случае нужды сбросит нам еще одну веревку или сообщит на базу, если мы не вернемся.

Выудив из рюкзака свой фонарь, Адель включила его и зашагала вперед, как будто знала куда идти. Перед нами открывался низкий бетонный проход, по обе стороны которого виднелись ряды металлических дверей. Обшаривать каждую комнату не имело смысла, поэтому мы просто двигались дальше, выискивая следы сражения или трупы. Сплошная тьма со всех сторон воздымала вокруг нас свои стены, а мы пронзали ее лучами фонарей, как огненными копьями. Вскоре наткнулись на очередного покойника – тоже без головы. Та валялась неподалеку, как темный кочан, срезанный безжалостным жнецом. Пока мы стояли, осматривая работу Фроки, моих ушей коснулся какой-то далекий звук.

– Слышала? – резко спросил я, сжимая ладонь Адель в своей. Она недоуменно уставилась на меня.

– Нет… Что именно?

– Кажется, крик… Или, скорее, звериный вопль.

– Наверное, твой слух острее моего. Откуда он донесся?

– Снизу. С одного из нижних уровней.

Это был первый признак того, что на базе есть еще кто-то живой. Однако сей факт не слишком обнадеживал – ведь я совершенно точно был уверен, что звук исторгла отнюдь не человеческая глотка. Ладони мигом вспотели, и я покрепче сжал оружие. Адель повела меня дальше, и вскоре мы достигли лестницы, уводившей вниз – возможно, на самый нижний уровень. Тишина постепенно начинала действовать мне на нервы.

– Спускаемся, – лаконично скомандовала Адель.

– Слушай, может я первым пойду?

– Нет, мне нравится, когда мужчина сзади.

Она коротко хохотнула и зашагала по ступеням. Спорить с этой женщиной было решительно невозможно. Мы спустились на пару уровней, не задерживаясь подолгу на лестничных площадках. В дверных проемах клубился все тот же надоедливый мрак, и лучи фонарей не выхватывали из него ничего, кроме пустоты бесконечных коридоров. Внезапно в тишине грохнул выстрел – резкий, как громовой раскат в ясном небе. Мы переглянулись.

– Этажом ниже, – шепнула Адель, и я кивнул. – Бегом туда!

Стараясь двигаться как можно бесшумнее, мы скатились по лестнице и нырнули в коридор. Я таки вырвался вперед. Фонари предательски выдавали наше присутствие, но двигаться без них в кромешной темноте было невозможно. В очередной раз я бегло взгрустнул об утраченной остроте вампирского зрения. Из-за поворота показался свет фонарика, подобного нашим. Его обладатель тоже заметил наше приближение, потому что тут же истошно закричал:

– А ну назовите себя! Иначе в момент нашпигую серебром!

Голос был знакомый, но имя его обладателя никак не шло на ум. Я взглянул на Адель – та опустила оружие и крикнула:

– Это мы, Адель и Айвар! Не стреляй, Джереми, мы выходим.

Она смело вышла из-за угла, и я вынужден был последовать за ней, все еще держась настороже. Свет фонарика ударил прямо в глаза.

– Рад видеть вас, ребята, – раздалось по ту сторону светового пятна. – Но, клянусь, только что в коридоре был кто-то еще… Не… Гм, не человек.

– Это в него ты стрелял?

– Да. И уверен, что попал. Но это не помешало ему сбежать.

У нашего собеседника наконец хватило ума опустить фонарик, и, проморгавшись, я различил знакомые черты лица. Лысый череп Джереми поблескивал в свете фонарей, как отполированный временем булыжник, и миниатюрное пенсне на носу тоже блестело. Этого парня я знал плохо, перекинуться словом нам довелось лишь на последнем брифинге.

– Что тут вообще творится? – спросила Адель, опережая тот же вопрос, готовый сорваться и с моих губ.

– Боюсь, что знаю немногим больше вашего. Операция шла по плану, мы успешно сломили сопротивление урезанного боевого контингента базы и даже захватили живьем одну важную птицу… Потом Сандро приказал посадить этого мерзавца в клетку, а меня оставил сторожить. Все остальные двинулись дальше на нижние уровни. Через полчаса погас свет. Какое-то время я слышал доносящиеся снизу вопли и выстрелы, но уже давно все стихло.

Тут я впервые хорошенько осмотрелся, и понял, что мы находимся в каких-то пыточных застенках. По обе стороны широкого коридора располагались зарешеченные камеры, наполненные разнообразными инструментами членовредительства. Проверенные временем дыбы, колеса, испанские сапоги соседствовали с совершенно невероятными устройствами, которые так и щетинились лезвиями, шипами, иглами самых разных форм и размеров. Трупы замученных людей, исколотые и изрезанные, валялись на полу, свисали с потолка на