Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский

– Нет уж. Я же говорю, у меня семейных дел выше ушей. Волчица и так мне хвост отгрызет за то, что я шляюсь без дела и к обеду оленя не завалил. У меня знаешь какая волчица? Зверь! Кстати, если она узнает, что это ты меня отвлекал да еще из лука выцеливал…

– Э… – забеспокоился Иван. – Ты ей лучше не говори.

– Ну уж нет. Своей волчице я врать не могу. Да к тому же волки ложь знаешь как чуют? Ладно, все, побежал я. Довезти тебя не могу, коня волшебного ты брать не хочешь…

– Ну, жалко ведь три гривни за коня! За эту цену можно четырех обычных коней взять, еще и останется. В самом Киеве небось можно домик купить…

– Немножко не хватит, – прикинул Волк. – Разве что очень скромненький.

– А в чем волшебство его состоит? – на всякий случай спросил царевич.

Заранее Волк ответ не придумал, поэтому пришлось некоторое время погонять блох, подыскивая верное слово.

– Вообще-то это даже не конь, – наконец нашелся он. – Это заколдованная девица невиданной красоты.

– Красивее, чем эта? – Иван мотнул подбородком в сторону избушки.

– Раз в десять. И ласковая она очень была. За что и пострадала. Был у нее отец очень строгий, тоже, кстати, царь, и держал он ее в затворничестве. А девка уже не девочка – глядела она через окошко, как парни с девками хороводы водят да по кустам милуются, и тосковала ужасно. Вот в такой тоске она решила, что пойдет за любого, кто ее выручит. Да еще представила, как будет его миловать и разными способами ублажать. Род как увидал ее мысли, чуть с Мирового Дуба не грохнулся. Разозлился за бесстыдство такое и превратил ее в коня…

– А почему не в кобылу? – удивился царевич.

– Сгоряча, – рыкнул Волк. – Раньше он за такие дела только мужиков наказывал, поэтому заклятие у него было наготове – на превращение в коня. Для кобылы нужно другое, а выдумать со злости разве получится? Короче, заклятие действует до тех пор, пока девицу какой-нибудь царевич не полюбит всем сердцем, причем в конском обличье.

Иван слушал жадно,, то и дело сглатывая слюну.

– А ты не врешь? – все же спросил он.

Волк посмотрел на него жалостливо и спросил:

– Ты говорящих волков до этого видывал?

– Нет, – признался царевич. – Ладно, пожалуй, волшебного коня я в. озьму. А долго будет его при-весть?

– Одна лапа там, другая уже здесь, – пообещал Волк. – Тут бежать-то всего в тридевятое царство.

– К вечеру хоть вернешься? Но Волк уже скрылся в кустах.

– Моргнуть не успеешь, – донесся оттуда удаляющийся рык.

Без седока на спине бежать было легче, и очень скоро Волк выскочил на дорогу, перепугав лошадей. Он обернулся человеком, отряхнул пыль с куртки и коротко сказал Ратибору:

– Дай мне самого худого коня.

– Это еще зачем? – удивился стрелок.

– Надо. Он еще спрашивает! Все эти кони – моя собственность, под залог моего дома взяты. С ними что хочу, те и делаю.

– Ладно тебе орать… Бери рыжего, он уже пятую версту хромает. Понятно, почему меняла его отдал…

– Очень хорошо, что отдал. – Волк взял повод и повел коня через лес.

Тот добром идти не хотел, артачился, фыркал. Но с удилами разве поспоришь? Вскоре и шорох листьев под копытами стих, не в силах пробиваться через лохматые ветви.

Волк довел коня шагом почти до самой поляны, но дальше тот уже идти наотрез отказался, стал ржать и вставать на дыбы.

– Тихо, тихо… – Волк привязал повод к суковатой ветке, присел и тут же обернулся зверем.

Он пробежал совсем немного и наткнулся на задумавшегося о жизни Ивана.

– Все, ждет тебя конь.

– Уже?! – подскочил царевич.

– Тут, в двух шагах.

Иван осторожно прошел в глубь леса и действительно увидел тощего рыжего скакуна с такой грустной мордой, будто его собрались вести на бойню.

– Вот это и есть волшебный конь? – Молодец явно собирался отдать гривну за нечто более внушительное.

– Он самый, – кивнул мордой Волк. – На вид неказист, зато сколько в нем кроется…

– Погоди, да онхром на правуюпереднюю ногу…

– А как ты думал? Если бы сам за столь краткое время добрался из тридевятого царства, небось хромал бы на обе ноги.

Иван посмотрел на прохудившиеся сапоги и задумался.

– Надо было помедленнее.

– Тебя не поймешь, – фыркнул Волк. – То поскорей, то помедленнее. Ты уж определись. Хотя уже поздно, конь доставлен, как было прошено. Гривну давай.

– Куда тебе ее?

– На шею мне вешай. Да не бойся, если бы хотел, я бы давно тебя слопал.

Иван нехотя закрепил гривну на объемистой волчьей шее и отвязал повод от ветки.

– В добрый путь, – рыкнул Волк. – Дорога прямо. И не забудь, что, пока коня не полюбишь, он в девку не обратится.

– Спасибо тебе, Серый Волк, – со вздохом ответил царевич и вскоре скрылся среди ветвей.

Лес погрузился в первозданную ^тишину – звуки остались далеко наверху. Уделом этого леса были тишина и мрак. Не верилось, что над всем этим в чистом голубом небе сияет солнце. Даже привычного поскрипывания деревьев не было слышно – деревья были слишком толстыми, чтобы качаться.

Но звериный слух звуки все-таки улавливал. Они смешивались с запахами и тем немногим, что могли видеть глаза. Слышно было, как под слоем опавшей листвы пробираются мыши, как чавкает крот, пожирая крупного дождевого червя, слышна была далекая поступь ежа – слишком шумная для такого скромного зверя.

Волк коротко шевельнул ушами и тремя могучими прыжками одолел расстояние до края поляны. Из трубы избушки по-прежнему валил дым, а если прислушаться, можно было уловить отзвуки разговора Мары со старухой, но слов разобрать было нельзя. Волк дождался, когда до ушей донесется топот копыт и Ратиборова ругань, после чего обернулся человеком и пошел к избе.

– Исполать хозяюшке! – вежливо и громко сказал он у окна, закрытого ставнями. – Пригласишь ли в дом путника?

Ставни со скрипом распахнулись, и в отсветах печного пламени появилось сморщенное лицо Яги.

– Вот вы сегодня расходились-то… – пробурчала она. – Бывает, седмицу никого не дождешься, а то вдруг как медом помазали. За каким же ты Ящером пожаловал? Тоже за яблоками?

– Яблоки мне ни к чему, – признался певец. – От них только живот крутит. Мне бы воды напиться, отужинать да заночевать.

– Может, еще чего? – подозрительно сощурилась бабка.

– Нет, только это.

Яга задумчиво почесала кончик длинного крючковатого носа, припухшего и красноватого, какой бывает от большого количества когда-то выпитой худой браги.

– Ступай-ка ты, витязь, наверно, своей дорогой, – с явной грустью в голосе сказала она. – Не могу я тебя на ночь оставить.

– Это отчего же так?

– Сегодня взяла я себе работницу, молодую девицу. Как же я вас в одной избе вдвоем ночевать оставлю? А понесет она от тебя, что мне с приплодом делать?

– А то я не знаю, что ты с ним делаешь, – сурово глянул на бабку Волк. – Ишь, девкой она меня заманить решила…

– Э… Постой, – опешила Яга. – Ты откель такие подробности знаешь?

– В стране Сунь горбатая лошадь живет, она мне и рассказала. Так можно заночевать или нет?

– Ты постой, не спеши. Не буду же я тебя даром пускать…

Волк уже понял, что настроение у бабки было не таким хорошим, как показалось вначале, – хитринка была в глазах, злая и непредсказуемая. Хорошо, что не поехали мимо избы, надеясь лишь на авось! По всему видать, тут дело серьезное.

– Погоди, я сейчас выйду, – сказала Яга и скрылась за хлопнувшими ставнями.

Заскрипела лесенка, загрохотала по деревянным ступеням клюка.

– Подь сюда, – раздался в темноте старческий голос.

Волк подошел, осторожно ступая. Хотел руку на меч положить, потом понял – глупо. Булатом с пер-волюдьми воевать бессмысленно, у них другая сила. Иначе бы они никогда не пережили ледник, не справились бы с огромными медведями и страшилищами о двух хвостах, имея оружием одни лишь дубины.

– Я тебя могу съесть, – предупредила старуха.

– Знаю, – кивнул певец.

– Но не буду. Мне в людском мясе не сыть важна, а сила. В тебе ее очень мало. Почти