Макабр. Книга 1 - Влада Ольховская

Не важно. Система успела проанализировать ситуацию. Компьютеру плевать на воющую от горя мать и людей-муравьев, компьютеру важны только факты. Он первым узнает правду – а от него узнает и Лейс.

Вместо долгожданной помощи небожители прислали на четвертый уровень атомную бомбу.

* * *

Адмирал Чарльз Ллойд знал, что его сын считает операцию на четвертом уровне неудачей.

– Они там выжили! – бушевал Скайлар. – Массово выжили! Это же не люди, это крысы какие-то… Или эти, как их там… Которых считали способными пережить ядерный взрыв…

– Тараканы, – подсказал Чарльз.

– Да! Они!

Общий совет по боевой операции, проведенной на четвертом уровне, должен был состояться через несколько часов. Но это так, формальность, иллюзия того, что решения они принимают все вместе. Чарльз и до полета на «Слепом Прометее» терпеть не мог всю эту игру в демократию, а уж в Секторе Фобос – тем более. Это на Земле можно бездарно тратить время, делая вид, что выбор делается коллективно. Космос требует четкости и быстроты мышления.

Решение – это мысль, мысль не возникает в нескольких мозгах сразу. Чарльз давно это усвоил и не разменивался на компромиссы. Обычно принимать решения в одиночку было не сложно, потому что мало кто готов брать на себя ответственность, которую приносит умение делать выбор. На «Слепом Прометее» тоже обычно никто не лез на рожон, и только с этой боевой операцией порядок чуть изменился, появились несогласные…

Не важно. Такие нытики, как Максвелл Фрай, ничего не изменят. Они могут сколько угодно болтать о правах человека и милосердии, в нужный момент они ставят свою подпись там, где требуется.

Так что решение бомбить четвертый уровень Чарльз по праву считал своим, и он ни о чем не сожалел. Ни о том, что две трети запертых там людей погибли, сразу или в течение нескольких дней. Ни о том, что треть все-таки выжила, хотя никто не брался сказать, надолго ли.

Скайлар мог тут подвывать о том, что операция сорвалась, но он еще мальчишка, он не понимает… Чарльз считал, что успех на этой миссии был тройным.

Во-первых, они наконец-то избавились от массового скопления нахлебников. Люди, запертые на четвертом уровне, даже до катастрофы были низшей кастой на «Слепом Прометее». После изоляции они стали бесполезны, так какой толк тратить на них продукты?

Во-вторых, боевая операция заткнула рты несогласным. Чарльз не сомневался: на станции больше не будет разговоров о смене управляющего или продолжении пути. Какое продолжение, если хвостовая часть окончательно уничтожена? Всё, судьба «Слепого Прометея» определена раз и навсегда.

Но если два пункта были запланированными, то третий стал бонусом. Они протестировали оружие, созданное уже в Секторе Фобос. Они увидели, как оно действует – и скоро узнают, какое влияние оказывает в долгосрочной перспективе. Людей на четвертом уровне осталось не так уж много, их несложно кормить, пусть живут! Ссылка к ним станет вечной угрозой потенциальным мятежникам с третьего уровня. Да и потом, Чарльз готов был прекратить продвижение по Сектору Фобос, но не эксперименты. И если ученым понадобится живой объект, не имеющий никакого значения, они всегда смогут его получить.

От размышлений об этом его оторвал голос Скайлара.

– Ну что? – спросил сын. – Как будем добивать этих уродов? Пошлем туда роботов, полицию или еще одну бомбу?

– Никак.

– Папа!..

– Мы оставим их там, – уже жестче произнес Чарльз. Он любил сына, но даже ему не позволял слишком наглеть.

– Зачем?!

– Потому что мы не знаем, что ждет нас дальше. Пусть будут… на всякий случай. Заодно и посмотрим, сколько можно протянуть в ограниченном пространстве почти без еды, воды и лекарств. Вот видишь? Даже такие люди, как эти, иногда для чего-то полезны.

* * *

Порой мне казалось, что я все-таки умер во время битвы с Сатурио и вполне закономерно попал в ад. Серьезно, если ад существует, для кого, как не для меня? Мысль была смешной. Если я в аду, почему в истерике другие, а мне весело?

Ладно, преувеличиваю. Не весело, скорее, любопытно, что тут случилось. Но не страшно… Совсем не страшно – при том, что я не могу объяснить и половины увиденного на «Прометее», да и не факт, что выберусь отсюда живым. Еще одно доказательство моего сумасшествия – хотя никто уже давно не ставит его под сомнение.

Я вижу, что мои спутники напряжены так, что, если я все-таки позволю себе как-нибудь хлопнуть в ладоши у них над ухом, подпрыгнут они с такой силой, что пробьют потолок и окажутся в открытом космосе. И ведь это они еще не все видели… Например, я им из технических тоннелей принес только череп. А там сейчас целый склад того, что для монстра было пищевыми отходами, а для людей – останками. В основном кости, но есть немного мягких тканей… В прошлом мягких, теперь-то иссушенных до состояния индейки в пайке космического пехотинца.

У меня странные ассоциации иногда. Но адекватность никто и не обещал.

Пока мы продвигались в сторону лаборатории, я размышлял о том, мог ли вот так порезвиться тот, кто ныне сам обернулся сухим трупом на стене станции. Сначала казалось, что да – очевидно же, что питался он не традиционным способом. Но потом я просмотрел те формулы, которые вывел медицинский сканер. Думаю, этот несостоявшийся гибрид всего на свете поглощал своих жертв полностью, используя их для построения тела. Да и потом, он выбрал пассивный способ охоты – выжидание в виде гигантского куста на стене, который не так уж сложно заметить. Скорее всего, дела с уловом у него обстояли не очень… Хотя что тут гадать, он же мертв!

Это означает, что он не мог собрать ту внушительную коллекцию костей, которая стала утеплителем в стенах станции. А кто мог? Вариант напрашивался сам собой: тот, кто решил топать тут, запугивая… ну, запугивая одну Кети, остальные держались неплохо.

Но и здесь вылазит нюанс. Я бы и рад проигнорировать его ради красивой теории, да не приучен отключать мозги. Существо, которое способно так передвигаться, охотится активно. Это преимущество – и это недостаток: оно нуждается в частом питании, хоть какой-то метаболизм у него есть. А здесь с питанием не очень: за часы, проведенные на станции, мы только его шаги и слышали.

По идее, оно должно было сожрать все кости без остатка, голод и не такие блюда в меню включает. Так почему же оно не боролось за каждую крошку? Как вариант, оно пребывало