Сад эдельвейсов - Лили Мокашь

в единый порядок вещей и не нарушающее его. Ведьмы, что чтили законы, возвращали земле забранное в полном объеме: в ковенах одержимо заботились об этом, боясь наказания для всего сущего. Никому не хотелось быть свидетелем собственных ошибок, и долгие годы их удавалось избегать. За редким исключением».

Макс вновь принялся за пересказ для брата и сестер, а мне же приходилось в это время играть с Каандором в гляделки. Может ведь, когда хочет, выстраивать объяснение понятно и последовательно. Хотя с первым я, конечно, поспешила, ведь пока сутью даже не пахло. Информационная справка о ведьмах была довольно милой, но я уже давно знала из рассказа отца о сути конфликта, что породил первых вампиров, а следом за ними – и оборотней. Новыми для меня были только рассуждения о светлой магии.

«Но даже в лучшие времена, когда ведьмы не совершали серьезных проступков, катаклизмы все же происходили. У Матери Природы свое видение баланса, и она, как очень ответственный правитель, порой принимала весьма спорные решения для сохранения равновесия. Процветание невозможно, когда живых столько, что ресурсы не успевают восполняться. Она верила в меньшее зло, цена которому – большее благо позднее».

Макс снова взялся за пересказ, и в его интерпретации история уложилась в одно небольшое предложение, передающее основную суть. Я же успела подумать, что Матери Природе определенно понравилось бы знакомство с доктором Смирновым: он весьма разделял идею о страданиях небольшого числа подвернувшихся ему под руку людей ради глобальной цели найти верное лекарство от вампиризма. В голове зародилось опасное предположение, что Владимир мог прямо сейчас искать для себя новую жертву, но я постаралась поскорее выбросить это из головы.

«Все природные катаклизмы, уносящие сотни, а порой даже тысячи жизней, есть не что иное, как ответ Матери Природы для настройки иллюзорного баланса. Каждый из них выполняет определенную задачу. Одни катастрофы она насылает, чтобы призвать кого-то к ответу за грехи, другие – чтобы настроить ритм этого мира, исходя из своего, довольно необычного представления об этом. Каждое посланное ею явление создает всплеск, если позволите, даже выброс магии для продолжения жизни всего сущего в крупном масштабе. Вот только рано или поздно на смену свету приходит тьма. Пусть запущенные ею события и генерируют новую энергию, они выпускают в мир боль, скорбь и страх единовременно в таком количестве, что это формирует поток. И именно он дает иную форму магии – тьму».

– Получается, колдовать можно, беря начало у исходного источника магии Матери Природы – света, но также есть возможность обращаться ко второму источнику – к Тьме? – уточнил Максим, оставив других ребят в недоумении, ведь они не получили даже краткого пересказа. Пришлось выкручиваться мне. Кое-как я нашептала Стасу, о чем шла речь, и он приподнялся на локтях и поспешил донести информацию до сестер. Макс с Каандором тем временем продолжали:

«Нельзя воззвать к источнику тьмы без особой на то причины. Противоестественные существа вроде вампиров и оборотней вообще по большей части лишены магии. Она течет по их жилам, но в ограниченном количестве. Сами они не способны на создание новых заклятий или использование уже существующих. Исключением можно назвать лишь тех, кто имел в другой жизни связь со светом ранее, – он кивнул в сторону Виолы. – Как ты и твоя сестра».

– Получается, Виола воззвала к темному источнику?

Золотые глаза Каандора блеснули ярким янтарем.

«Все не так просто, друг мой».

Я закатила глаза, понимая, что единственным в комнате, с кем Каандору интересно говорить, был Макс, а мы, как зрители в театре, лишь заполнили зал перед началом шоу.

«Мать Природа довольно долго не брала в расчет тьму, которую порождала, считая ее количество слишком малым для того, чтобы видеть в этом проблему. Рассчитывала, что тьма растворится в мелких делах и иссякнет. Она не понимала свойств новой материи и правил. Даже и не пыталась, привыкшая к установленному порядку, придуманному ею самой. Гордыня завела ее на ложный путь. В этом и есть главная ошибка Природы».

Макс вспомнил, что остальным нужно пересказывать слова Каандора, и, за неимением вопросов, наконец вернулся к этой своей функции, за что я мысленно сказала ему «спасибо большое»: очень трудно было пересказывать ребятам слова темного попутчика, которые я сама понимала лишь отдаленно.

«Тьма ведет себя иначе, чем свет. Возникая мелкими кусочками, она не растрачивалась, а разрозненно оседала фрагментами силы там, куда ветер принесет. Все было намного хуже, чем думала Мать Природа: частицы стремились друг к другу, притягивались как магнит, точно что-то звало их сладким обещанием большего. И они откликались на этот зов».

Макс сидел безмолвно с таким выражением лица, словно пытался осознать услышанное, но у него не получалось. Он нахмурил брови и выглядел довольно серьезно. Я выждала короткую паузу, давая Максу шанс вновь пересказать все ребятам, но он лишь продолжал переваривать новые знания, силясь сформулировать точный вопрос. Каандор на удивление и сам никуда не спешил, давая ему время. На этот раз я была умнее и постаралась пересказать текст как можно ближе к оригиналу по памяти, боясь сокращением интерпретировать слова темного попутчика неверно.

«Чем больше разрасталась Тьма, тем больше в ней проявлялось сознательности. Она принялась проявляться, наподобие живого существа, но не достаточно приобрела навыков, прежде чем Мать Природа стала подмечать вмешательство чего-то нового, эфемерного в ее порядок вещей. Отследить, что именно тянется ко всему сущему и оставляет на нем заметный след, было несложно, однако как с этим совладать – непонятно. Мать Природа оказалась загнана в причинно-следственную ловушку собственного убеждения, что добро и зло равны. А Тьма по мере развития подпитывалась энергией света и стала так велика, что приобрела форму по образу и подобию самой владычицы светлого начала. Тьма открыла в себе новые возможности влиять на мир вокруг и вписывать в ткань мироздания собственный план».

– Проще говоря, у Матери Природы появилась злобная сестра-близнец? – резюмировал Макс. Виола тут же потянулась и попыталась отвесить ему подзатыльник. На счастье Макса, она оказалась слишком слаба. В этом порыве у Виолы даже не получилось сильно податься вперед, только кончиками длинных пальцев ей удалось скользнуть по легким золотистым кудрям на голове брата. Но и это движение отняло столько последних сил, что она с чувством рухнула обратно в ворох мягких белоснежных подушек и обиженно выпятила губу:

– Если дети рождены близнецами – это не значит, что один из них обязательно станет злым, а другой добрым, наподобие теорий добра и зла.

– Боишься оказаться злодейкой, сестра? – Макс полуобернулся и наградил ее лукавой улыбкой. Пытаясь спрятаться, Виола натянула одеяло