Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит

Скачок в сторону, настолько ловкий, что и кот бы позавидовал, замах и удар, от которого зазвенел камень. Кладенец прорубил проклятую книгу насквозь, высек искры и радостно запел.

— Не-е-ет! — прохрипел Грег, падая на колени.

— Яга! — добавился голос Маркуса. — Зачем⁈

Боль потери у обоих братьев звучала одинаково. Я не могла обернуться, чтобы полюбоваться на их лица, — гримуар истекал кровью. Она выплескивалась из разреза в ритме пульса, толчками. Густая, словно сироп, темная. Заливала страницы, стекала с камня тягучими струйками. Завораживающе.

— Я долго ждал, чтобы отомстить, кузен, — сказал Маркус уже другим тоном, и я оторвалась от зрелища, чтобы посмотреть на другое.

— Но не отомстишь, как хотел, она забрала у тебя эту возможность. — Грег на коленях, его плоть усыхала на глазах. Он смотрел на меня ввалившимися глазами и мерзко хихикал, потом изо рта вырвалось тихое: — Я обставил тебя!

Спорить никто не стал. Разочарование повисло в воздухе, настолько густое, что хоть ложкой черпай.

Грегори перестал хихикать и спросил:

— Что ты такое?

— Баба Яга. — Не удержалась, подмигнула. — Привет из Лукоморья.

Маркус стоял ровнее, стрел уже не было, он восстанавливался.

— Отвернись, Джьянина, будет некрасиво, — бросил он, не глядя на меня.

— Ну нет, становись в очередь. Этот тип топтал меня ногами. Кто так делает, вообще?

— Ты уже убила меня, рыжая, — совсем тихо прошептал Грег. Одежда висела мешком, книга выплескивала кровь все реже. Ему, похоже, и впрямь недолго оставалось. — Как узнала?

— М-м-м… Секрет.

Маркус не то вскрикнул, не то рыкнул от бессильной злости, его пальцы капканом вцепились в горло брата. Воительница не отвернулась, конечно, с удовольствием смотрела на то, как рвется сухой бумагой кожа, как пальцы погружаются в тело глубже, сжимают трахею, и на последующий рывок. Мы обе улыбались.

Тело Грега упало, но в одежде была уже не плоть, а сморщенная кожа на костях. Мумия. Маркус зло смотрел на меня, из его пальцев сыпалась труха, некогда бывшая кожей, мышцами и хрящами.

— Давай выбираться, ненавидеть меня будешь потом, — сказала я.

— Гримуар зачем? — Он переступил мумию и подошел к книге. Кровь сворачивалась, опадала пеплом. Страницы высохли, но навсегда окрасились. Закономерно, учитывая то, из чего сделан переплет.

— Возьми скотч, — пожала я плечами. — Пока ты прохлаждался, я сделала все сама. Подбери сопли и на выход.

Маркус снял свою дырявую куртку, бережно завернул в нее половинки книги. Похлопал по карманам джинсов, кивнул сам себе, бросил взгляд на тело Грега, брезгливо и раздосадованно скривился. Обернулся ко мне с уже нечитаемым выражением лица, встал вплотную.

Я снова отдавала энергию, и поцелуй был с привкусом крови.

Он взял много, но не для себя. Портал открылся с трудом, нестабильный. Думать было некогда, мы нырнули и оказались…

— Что за хрень? — ошалело крутил головой колдун. Я мысленно присоединилась к вопросу.

Мы стояли в избе. В моей избе, которая в Лукоморье!

И дому это не понравилось.

Я почувствовала гнев Изольды: она поднялась во весь немалый рост, хлопнули двери и ставни, из-за двери бани раздался гул, как будто тысяча разъяренных ос рвалась наружу. Изба накренилась, я выронила кладенец у порога и отпихнула в сторону, а потом мы вылетели в холодную ночь.

Падение выбило воздух из легких, в рот набился снег. Маркус матерился на чем свет стоит, но не выронил свернутую куртку со спрятанным гримуаром. Он первым поднялся на ноги и потянул меня за собой. Черепа крутились на ограде, из глазниц лился свет, прокладывал яркие тропинки в снегу. Изба угрожающе топталась на курьих ногах, и связи с ней не было. Она оборонялась!

— Беги! — прохрипела я Маркусу.

— Что это такое?

— Ты ведь хотел в Лукоморье? Добро пожаловать! Или нет.

Неужели это я направила портал своим желанием попасть домой?

Изба презрительно заскрипела, неторопливо разворачиваясь к лесу передом. Прожекторы-глаза черепов сканировали округу в поисках нарушителей.

— Они как Казимир… — растерянно пробормотал колдун.

— Да, его племя. Но это еще ничего, из его бывшей я сделала кашпо.

Мы побежали прочь, на каждом шагу утопая в толстом слое пушистого снега. Я убегала от своего дома… Какого лешего?

— Это второе солнце? Не врали! — радостно вскрикнул Маркус, остановился и разинул рот.

— Не время! — Я потянула его дальше.

— Да. Портал, еще раз, — поморщился он, тяжело дыша.

Мы остановились для нового захода.

Паутина не хотела сплетаться в узор, линии ломались и собирались хаотично. Маркус потел, несмотря на мороз. Хуже того, магическое солнце пульсировало — агрессивно, будто сигнализация…

Неустойчивый портал позволил нам сбежать и едва не прищемил хвосты. Я убегала из сказки, это было из рук вон плохо.

Вывалились в квартиру Маркуса и без сил рухнули на пол, мой незадачливый мститель хрипел, не мог отдышаться. Я смотрела в потолок и думала о том, как же так получилось. Меня выгнала изба. Если и оставались какие-то сомнения относительно нас с Маркусом, то они испарились: даже выходца из преисподней изба принимала, а колдуна нет.

Полчаса спустя мы достаточно пришли в себя и смогли говорить. Маркус сверкал белыми повязками на смуглой коже и кривился. Огромная кровать поглотила его в объятия черной простыни, а я сидела в кресле и смотрела, как проступают красные пятна на марле.

— Твоя кость на нитке, серьезно? — не выдержала я. — Ты так ищешь тех, кого заклеймил?

— Откуда ты знаешь? Ты мертвая лежала, я проверял — пульса не было, — нахмурился Маркус. — Хотя и чувства разорванной связи не было.

— А откуда стрелы были? Я не увидела.

— Мы наступили на спусковой механизм, там в стенах были взведенные арбалеты.

— Коварно, — протянула я.

— Так откуда ты знаешь то, чего не могла видеть?

— Давай сначала ты. Нитка и кость.

— Ладно.

Рассказ много времени не занял. Он всегда мог найти клиента с набитыми особыми чернилами знаками. Для этого он вытаскивал из кармана шелковую нить с привязанным на нее кусочком своей кости, взятым из бедра, открывал карту мира и водил над ней, пока кость не падала на нужное место. Точное местоположение определялось чуть иначе: та же нить пропускалась между пальцами, и в игру вступали его необычные глаза. Нить ловила вибрации объекта, а глаза