Память на продажу - Эдуард Сероусов

– Или Мойра нашла способ влиять на него более тонко, – мрачно возразила Сера. – Не полностью перепрограммировать, а постепенно сдвигать его восприятие, его приоритеты.

Окафор не стала спорить, признавая вероятность такого сценария.

– Если это так, то наш временной интервал сокращается, – сказала она. – Мы должны ускорить подготовку к "Протоколу Феникса". Быть готовыми действовать, когда Элиас даст сигнал – или когда мы решим, что пора вытаскивать его, независимо от его планов.

Сера кивнула, возвращаясь к работе над детектором имплантированных воспоминаний. Это устройство было ключевым элементом их стратегии – способом определить, кому можно доверять, кто оставался самим собой, а кто стал инструментом Коллектива.

Технология основывалась на открытии, сделанном Элиасом: имплантированные воспоминания, несмотря на их убедительность для субъекта, имели уникальные структурные характеристики на нейронном уровне. Используя специализированный сканер, можно было обнаружить эти паттерны без инвазивных процедур.

Первые тесты устройства на бывших субъектах, спасённых из комплекса Коллектива, показали обнадёживающие результаты – 85% точности в выявлении имплантированных воспоминаний. Недостаточно для абсолютной уверенности, но значительно лучше, чем слепое доверие.

Параллельно с технической работой шло создание сети сопротивления. Используя данные Элиаса, они идентифицировали ключевых людей в различных структурах общества, которые, вероятно, не были подвержены влиянию Коллектива. Журналисты, учёные, военные, правозащитники – люди, которые могли стать опорой движения против манипуляций с человеческой памятью.

Контакт с этими потенциальными союзниками был деликатным процессом, требующим осторожности и проверок. Каждый новый член сети проходил тщательную проверку, включая сканирование детектором и анализ личной истории на предмет несоответствий, которые могли указывать на имплантированную личность.

Постепенно сеть росла, превращаясь из небольшой группы беглецов в организованное движение с ячейками в различных сегментах общества. Каждая ячейка имела свою специализацию: одни занимались защитой потенциальных целей Коллектива, другие собирали данные, третьи готовили инфраструктуру для массового разоблачения, когда придёт время активировать "Протокол Феникса".

Через два месяца после начала операции контрсеть насчитывала уже более сотни активных членов и тысячи людей, знающих частичную правду о деятельности Коллектива.

И тогда пришло неожиданное сообщение от Элиаса.

Сера работала над усовершенствованной версией детектора, когда коммуникатор подал сигнал высшего приоритета – серию коротких пульсаций, которые они установили для экстренных ситуаций. Она мгновенно отложила инструменты и активировала устройство.

Вместо обычного текстового сообщения коммуникатор показал координаты и время: заброшенный промышленный район Нью-Харбора, сегодня в полночь. Никаких объяснений, никаких деталей. Только координаты, время и код авторизации Элиаса, подтверждающий, что сообщение действительно от него.

Сера немедленно связалась с Окафор и Марселем, которые в тот момент работали с новой ячейкой сопротивления в другой части города.

– Получили сообщение от Элиаса? – спросила Окафор, её лицо на голографическом дисплее выглядело напряжённым.

– Да, – подтвердила Сера. – Только координаты и время. Что-то не так.

– Код авторизации подлинный, – заметил Марсель. – Но такая краткость не характерна для Элиаса. Обычно его сообщения детализированы.

– Это может быть ловушка, – предупредила Окафор. – Коллектив мог захватить его коммуникатор или заставить его отправить это сообщение.

– Или ему пришлось действовать быстро, в условиях крайней опасности, – возразила Сера. – В любом случае, мы должны проверить.

– Согласен, – кивнул Марсель. – Но с максимальными мерами предосторожности. Полное тактическое обеспечение, резервные пути отхода, поддержка с воздуха.

Окафор задумалась на мгновение, взвешивая риски.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Мы проверим, но готовимся к худшему. Сера, ты остаёшься в резерве. Ты слишком ценна для сети, чтобы рисковать.

– Нет, – твёрдо возразила Сера. – Если это действительно Элиас, он, вероятно, будет ожидать увидеть меня. И я лучше всех смогу определить, действительно ли это он, а не кто-то с имплантированной личностью, похожей на него.

Окафор хотела возразить, но Марсель кивнул, признавая логику аргумента.

– Она права, – сказал он. – Но мы принимаем все меры безопасности. Бронежилеты, оружие, постоянная связь. И при первых признаках опасности – немедленное отступление.

Подготовка к встрече заняла оставшееся время до полуночи. Команда из шести человек – Сера, Окафор, Марсель и трое оперативников сопротивления – подготовила всё необходимое оборудование: защитное снаряжение, оружие, системы наблюдения и, конечно, детектор имплантированных воспоминаний, который Сера настроила на максимальную чувствительность.

Когда они прибыли к указанным координатам – заброшенному складу в промышленной зоне – ночь была безлунной, а тишина казалась почти осязаемой. Команда разделилась: Окафор и двое оперативников заняли позиции по периметру, обеспечивая безопасность, а Сера, Марсель и третий оперативник вошли внутрь здания.

Склад был огромным помещением с высокими потолками и остатками промышленного оборудования. Тусклый свет проникал через пыльные окна под крышей, создавая причудливые тени. Команда продвигалась осторожно, используя приборы ночного видения и сканеры жизненных форм.

В центре склада они увидели одинокую фигуру, сидящую на старом металлическом контейнере. Даже в полумраке Сера узнала силуэт Элиаса Верна. Её сердце забилось быстрее, но профессиональная осторожность заставила её активировать детектор имплантированных воспоминаний.

– Элиас? – осторожно позвала она, делая шаг вперёд. Марсель и оперативник держались слегка позади, готовые к любому развитию событий.

Фигура повернулась, и Сера наконец увидела его лицо. Это был Элиас, но в то же время он выглядел иначе. Не просто внешне – хотя появились новые морщины и седина в волосах, – но и что-то в его глазах, в выражении лица было другим. Более интенсивным, более глубоким. Словно за этими глазами скрывалось больше опыта, больше воспоминаний.

– Сера, – произнёс он, и даже его голос звучал иначе – чуть ниже, с незнакомыми интонациями. – Ты пришла.

Детектор имплантированных воспоминаний в руке Серы показывал странные, неоднозначные результаты. Не явное подтверждение имплантации, но и не чистые данные. Нечто промежуточное, как будто личность перед ней была смесью оригинального и имплантированного сознания.

– Элиас? – снова спросила она, всё ещё не двигаясь ближе. – Ты… это действительно ты?

Он слабо улыбнулся, и в этой улыбке было нечто узнаваемое – та же смесь иронии и нежности, которую она помнила.

– И да, и нет, – ответил он. – Я Элиас Верн, но также и Эзра Кляйн. И, возможно, кто-то совершенно новый. Интеграция оказалась… сложнее, чем я предполагал.

Марсель сделал шаг вперёд, его рука лежала на оружии, но не доставала его.

– Что произошло? – спросил он. – Почему срочный вызов? И как ты ушёл от Мойры?

– Я не ушёл, – ответил Элиас, и что-то в его тоне заставило Серу напрячься. – Она знает, что я здесь. Точнее, она позволила мне прийти.

– Это ловушка? – резко спросил оперативник, поднимая оружие.

– Нет, – покачал головой Элиас. – Но и не полная свобода. Скорее, компромисс.

Он медленно достал из кармана небольшой кристаллический контейнер – энграмм, светящийся мягким пурпурным светом.

– Это причина, по