Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов

выбью из этих австрияков наконец-то правду! А я подозреваю, что к этим двоим шпионам со стажем ведут многие ниточки! И расследование, проведенное моим верным человеком Степаном Коротаевым, возглавляющим мою личную службу безопасности, только подтверждает это.

— Что ж, действуй. А я поддержу негласно, — кивнул Воронцов.

И они начали действовать. Воронцов разослал приглашения на «небольшой закрытый вечер» в своей резиденции. Среди приглашенных были разные дипломаты, в том числе и виконт с виконтессой Моравские. Приглашение, составленное в уважительных тонах, намекало на желание генерал-губернатора обсудить «деликатные вопросы взаимопонимания и торговли» между европейскими столицами. Для Леопольда и Иржины, уже попавших в зависимость от Воронцова, отказ был невозможен. К тому же, они надеялись на получение очередной порции конфиденциальной информации, которую можно будет переправить в Париж и в Вену.

Вечером у особняка Воронцова зажглись электрические фонари, установленные совсем недавно специалистами из корпорации «Андрей и Пьер». Кареты подвозили знатных гостей. Среди блеска мундиров и драгоценностей виконтесса Моравская, облаченная в темно-вишневое бархатное платье, казалась образцом светского изящества. Но ее глаза, привыкшие скрывать мысли, сегодня метались по залу с плохо скрываемой тревогой. Леопольд, напротив, пытался изобразить невозмутимость, его тучная фигура в расшитом золотом камзоле казалась воплощением довольства, но крупные капли пота на лбу выдавали истинное состояние.

Андрей наблюдал за ними из затемненной угловой галереи второго этажа, оставаясь пока невидимым для гостей. Рядом с ним стоял Коротаев, его верный пес, готовый вцепиться в любого врага князя, чтобы порвать глотку своей стальной хваткой бывшего лихого рубаки.

— Все готово, ваше сиятельство, — тихо доложил Степан. — Карета с затемненными окнами ждет у служебного подъезда. Шестеро наших самых надежных людей в штатском ждут в засаде, вооруженные револьверами. Как только супруги Моравские выйдут под благовидным предлогом, мы все сделаем чисто.

— Хорошо, — кивнул Андрей, не отрывая взгляда от Иржины. Он искал в ее лице следы той женщины, которой когда-то доверял, но видел лишь маску расчетливой интриганки, переродившейся в опасную шпионку. В душе шевельнулась старая боль, но он мгновенно подавил ее. «Она всего лишь шестерня в механизме. Старая и хрупкая шестерня. И она скоро сломается. Надо лишь немного на нее надавить», — мысленно повторил он себе.

План был прост: в разгар вечера к супругам должен был подойти доверенный человек Воронцова и шепотом передать, что генерал-губернатор ожидает их в своем кабинете по «срочному и конфиденциальному вопросу». Из кабинета был предусмотрен потайной ход, ведущий прямо в боковой переулок, где уже ждала затемненная карета с вооруженными похитителями.

Все шло как по нотам. Когда заиграла музыка, лакей Воронцова приблизился, шепнув что-то Леопольду. Тот побледнел, кивнул и, взяв Иржину под локоть, направился к выходу из зала. Они вышли в коридор, ведущий к кабинету Воронцова. Было тихо, лишь приглушенный гул музыки и голосов доносился из-за тяжелых дверей позади. С минуты на минуту должны были начаться танцы. И все гости, конечно, отвлеклись, не обратив никакого внимания на отсутствие немолодой австрийской пары. Иржина шла, высоко подняв голову, ее пальцы сжимали ридикюль с такой силой, что костяшки побелели.

— У меня дурное предчувствие. Кажется, нас ведут на заклание, Лео, — прошептала она по-немецки, не глядя на мужа.

— Молчи, дура! — сквозь зубы процедил виконт. — Это просто переговоры. Воронцов не посмеет…

Дверь в кабинет была приоткрыта. Они вошли. Просторный кабинет был пуст. В нем царил полумрак, разбавляемый лишь кругом света от единственной настольной лампы с электрической лампочкой.

— Что это значит? — начал Леопольд, но вопрос толстяка повис в воздухе.

В этот момент входная дверь у них за спиной захлопнулась, а в круг света вышли Андрей и Коротаев. И одновременно сбоку потайная панель за книжным шкафом бесшумно отъехала в сторону, а мощные фигуры в черной гражданской одежде, но с военной выправкой, встали по двум сторонам от супругов и чуть позади них.

Иржина резко подняла голову и встретилась взглядом с Андреем. В ее глазах не было страха, лишь холодная, острая ненависть.

— Ах, вот как! — выдохнула она, выхватывая новенький блестящий револьвер системы «Андрей и Пьер» из своего маленького ридикюля. — Ты решил все-таки лично поквитаться, мой дорогой князь? Признаться, я ждала этого.

Но, женщина даже не успела направить оружие, как пальцы ближайшего из людей Коротаева уже ловко выхватили его, обезоружив Иржину без единого звука.

Андрей не удостоил ее ответом. Он молча наблюдал за этой сценой ярости, потом сказал:

— Виконт, виконтесса, вы арестованы за шпионаж в пользу враждебных держав и причастность к покушению на моего друга графа Пьера.

— Это беззаконие! У меня дипломатический иммунитет! Мои верные люди поднимут тревогу! — закричал Леопольд, но его голос сорвался на фальцет. Один из людей Коротаева молча, но с такой силой сдавил ему шею могучими пальцами, что виконт болезненно ахнул и притих.

— Кричать бесполезно. Музыка бала глушит все звуки. Ваш денщик и кучер на кухне уже так набрались, что вряд ли вообще способны шевелиться. А иммунитет дипломата не спасет там, куда вы сейчас направитесь, — холодно произнес Андрей. — В Петропавловскую крепость. Уверяю, условия будут не слишком подходящими для светских бесед. Но у вас еще есть шанс смягчить свою участь. Говорите прямо сейчас, кто отдал приказ стрелять в Пьера? Кто ваш куратор в Петербурге? Князь Голицын или граф Ростопчин?

Иржина горько рассмеялась, проговорив:

— Ты всегда был очень наивен, Андрей. Думаешь, все ограничивается Голицыным, Ростопчиным и их недалекими сторонниками? Ты копнул гораздо глубже, чем предполагал. И теперь тебе от этого не станет спокойнее.

Леопольд, дрожа, вытер пот со лба и нервно потеребил свои усы, пробормотав:

— Я… я ничего не знаю о покушении! Клянусь! Мы лишь передавали информацию из Петербурга в Вену! Нас заставили, шантажировали за участие в мятеже в Моравии!

Внезапно Леопольд рванулся к стене, где на щите висели скрещенные сабли. Его движение было отчаянным и быстрым, словно он решил сам выбрать свой конец, умерев с оружием в руке, как настоящий мужчина. Своей огромной массой толстяк оттолкнул ближайшего охранника в сторону, но Коротаев, обладавший реакцией опытного кавалериста, перехватил его руку за мгновение до того, как пальцы виконта коснулись сабельной рукоятки.

— Нет уж, ваше сиятельство, — тихо прошипел он, — не время для театральных жестов. Вам предстоит долгий разговор. И не стоит дергаться, иначе набьете себе шишек.

Андрей подошел к виконтессе вплотную и сказал:

— Ты права, Иржина. Я копнул глубоко.